T O O X I C

Объявление

токсичные шутки
АКЦИЯ #6
бешеное бинго
тест vol.7
новости vol.18
обычно в такие моменты люди или курят, или начинают заводить откровенные разговоры, полагая, что раз удалось обнажить тела, то пора бы и обнажить души. но мне не хотелось ни курить, ни задавать ему вопросов, ответы на которые могли бы как-то испортить момент. впрочем, зачем мне знать прошлое, от которого мы с ним одинаково бежали?[Читать дальше]
song of the week: пусть они умрут by anacondaz
FAQ X ЗАНЯТЫЕ ВНЕШНОСТИ X НУЖНЫЕ ПЕРСОНАЖИ X ШАБЛОН АНКЕТЫ
писечка
акела
шмара
скамэйка
отлиз
томми говорит, что калифорния просто создана для людей, которые любят культуру, но отказываются жертвовать своей дикой природой, чтобы постичь её. а разве томми когда-нибудь ошибался, друг?

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.

Вы здесь » T O O X I C » эпизоды » nobody ever leaves

nobody ever leaves

Страница: 1
Ответить

Сообщений 1 страница 8 из 8

1

the black forest, germany

thijs, zack

13.05.19

https://i.imgur.com/mVWtO9t.jpg
[html]<!--HTML--><script>RusffCore.sets.reputation = true</script>[/html]

+5

2

Тейс растирает лицо ладонью и застывает, сосредоточенно смотря на собранную спортивную сумку. Со стороны может показаться, что он ее сканирует, дабы убедиться, что ничего не забыл, но на деле — все никак не может прийти в себя после вчерашнего вечера и ночи, что отдаются легкой ноющей болью в висках и надбровных дугах. Более наглядным напоминанием служат в меру расширенные зрачки и широкий пластырь на колене, как результат неэлегантного приземления на бортик бассейна. София была крайне убедительна, зазывая в клуб отмечать их лабораторные достижения. Почему бы и нет, — подумал Тейс и согласился. Культура клеток уже вторую неделю демонстрирует стойкий иммунитет — отличный повод! Еще, разумеется, Тейс себе пообещал придерживаться рамок приличия, ведь на следующий день предстояла поездка в Баден-Вюртемберг, а это порядка шести часов за рулем. Большая часть людей, включая соседей по общежитию, уехали в лагерь еще вчера, так что на совести Хендрикса оставался только он сам и… Зак. Зак, который прекрасно осведомлен о поездке, как, к слову, и его мать. Зак, который знает, что встреча назначена именно здесь, поэтому входная дверь не заперта. Зак, который понимает, что если он забьет на это болт, то ничем хорошим для него это не обернется. Тот самый Зак, который не отвечает на сообщения с позавчера. Зак. Тейс, наконец, отворачивается от сумки, в которую предусмотрительно положил пару вещей для своего юного друга, и вспоминает о еще одной детали. На спинке стула висит постиранный и поглаженный свитшот с непотребным принтом, забытый все тем же Заком. Надо бы его тоже взять. Телефон оповещает о новом сообщении, и по всем канонам это должен бы быть Маерс, но нет.

heute

Sofia
12:09
Хендрикс, это было богично
Научи меня так держаться на стрипах!!!

Sofia
jetzt
Ты в порядке? А то я даже не поняла с кем ты ушел вчера

Тейс и сам не понял, ведь уходил он один. Или нет? Снова прилепив ладонь к лицу в фейспалме, приходится воспроизводить в памяти последние события минувшей ночи. Стрипы. Ну конечно, не просто же так он навернулся у бассейна. Только вот принадлежали они не ему, а дрэг-квин, с которой он тискался по углам. Потом ей стало плохо, и пришлось выводить ее на свежий воздух. Там на улице они и распрощались — королева проблевалась и пришла в себя, а мокрый после заплыва в бассейне Тейс поехал домой. 
Он отвечает Софии, что все хорошо, и ему уже пора ехать. Напоминает, что ближайшие несколько дней будет без связи и это не повод для беспокойства. Благодарит ее за заботу и желает всего наилучшего.
Тейс снимает свитшот со спинки стула и складывает его, перекидывая через локоть, как тут хлопает входная дверь. Разве могут быть какие-нибудь сомнения?
— Зак? — в полной безмятежности выходит из своей комнаты и идет в сторону кухни. Там лицом к лицу его встречает совсем не Зак.
— Так вот, значит, с кем ты теперь развлекаешься, — Идрис подходит быстро, слишком быстро, чтобы Тейс смог рассудить более здраво, потому он отступает от входной двери и жмется поясницей к плите. Идрис выглядит дико, возбужденно, озлобленно. Он тяжело дышит, размашисто жестикулирует и бешено вращает глазами. — Я знаю, что ты был в Кит Кате. Ебешься рандомно со всеми, а? Или с этим Заком? — он оказывается совсем близко, кладет руки по обе стороны от Тейса, и правая теперь в опасной близости к подставке для ножей, — кто это вообще, блядь!? — Тейс жмурится от громкого выкрика, нервно сглатывает и сжимает в пальцах принесенный из комнаты свитшот, стараясь не думать о ножах. Он знает, на что способен этот человек, и страх здесь отнюдь не преувеличен.
— Я был там один. И ушел один. Послушай, я не… — Идрис со всей дури бьет ладонью по столешнице, отчего Тейс вздрагивает и отворачивает голову, понимая, что пытаться его вразумить бесполезно.
— Это твоя блядская секта, у вас же там оргии нахуй, — всплескивает руками прямо перед носом, вновь вынуждая зажмуриваться. Воспользовавшись секундным освобождением, Тейс предпринимает попытку дислоцироваться подальше, но Идрис хватается за несчастный свитшот и тащит на себя. — Чья тряпка? Его? Ты, сука такая, еще и живешь с ним!? — хочется поднять глаза и с вызовом заявить «моя», но принт выдает с потрохами, да и лучше не провоцировать еще сильнее.
— Дрис, ты болен, — произносит на выдохе чуть громче положенного, — тебе помощь нужна. И уже точно не моя, — резко дергает кофту, вырывая ее из рук взбешенного араба, — тебе лучше уйти, пока я не…
— Чего? Полицию вызовешь? Ты? Сюда? — скалится, обезумев, под плохо сдерживаемый клокочущий нервный смех, — это ты больной. Сколько раз тебе говорил съебать из этого говна и жить нормально, а? Со мной, блядь, жить! Нормально! Но тебе ж нихуя не надо, неблагодарный ты мудак! Прикрываться верой чтобы вести себя как шлюха? Ты же всегда мне изменял, лицемерная дрянь, — последние слова вырываются из него гулким рычанием, и он все-таки бьет Тейса в живот. Тейс предсказуемо сгибается, сбиваясь в дыхании, обнимает себя под ребрами, не отпуская злополучный свитшот. Тейс злится. Хватает ртом воздух, закипает и теряет терпение, которое ему положено хранить. Идрис хохочет и лает что-то на арабском в тот момент, когда Тейс выпрямляется и пробивает бывшему кулаком в лицо, заставляя того заткнуться. Осознание сделанного накатывает вместе с волной ужаса. Тейс в животном испуге застывает, понимая, что он только что сделал. Он смотрит за спину Дрису, где у открытой двери стоит Зак, смотрит на сатанеющего Дриса, зажимающего себе нос ладонью, смотрит на стойку с ножами и до побелевших костяшек сжимает черную тряпку в своих руках, пока сердце уходит в пятки. От спидов таких отходняков не было, как сейчас пульс зашкаливает. Он ударил психопата, одержимого паталогической ревностью взбешенного психопата, от которого ожидать можно чего угодно. Однако в тот момент, когда Идрис оборачивается, понимая, что теперь они в квартире не одни, страх у Тейса уступает место иррациональной уверенности, что он сейчас бросится на амбразуру, но пацана покалечить не даст. Вопреки ожиданиям и полной готовности кидаться, Дрис возвращает внимание к Тейсу. Подходит, шипит злобно на своем и плюет ему в лицо смесью крови и слюны. Тейс жмурится, отворачивается и уже не видит, как Идрис уходит, отталкивая Зака и гаркая что-то явно оскорбительное.
Прости, ты не должен был подобного наблюдать. Вышло просто ужасно. Неловко, неправильно. Этот ненормальный не появлялся здесь в течение трех месяцев. Только изводил звонками, сообщениями, встречами у университета и иногда слежкой. Господи, ну почему именно теперь? Тейс кидает свитшот на кухонный стол и вытирает лицо локтем. Он все еще нервничает и злится, не зная, что сказать. В раковине льет холодную воду и трет лицо, промывает волосы.
— Все люди ошибаются. Это нормально, — наконец обращается к Заку, смотря на саднящие костяшки пальцев. Тейс и сам не понимает, к чему конкретно это отнести. Что он ударил человека в противоречие известным всем правилам? Что он позволил этой ситуации случиться? Дверь не закрыл? Тряпку маеровскую с собой притащил? В полицию не обратился? Что вообще связался с таким уебаном? Можно трактовать как угодно.
— Отнеси, пожалуйста, вещи в машину. Спортивная сумка в моей комнате, ключи рядом. Я переоденусь и поедем.

+3

3

- все в порядке, ма, - локоть болтается в открытом окне тачки, пальцы играют с кнопками на панели, пока она мне дает наставления. в правое ухо отдает перекат жвачки вместе со слюнями, с легким лязганьем, после надуваю большой пузырь, звонко лопая; в левом слишком шустро читает lil pump, благоговейно отвлекая от ненужного трепа, thanks god. - давай, пока. - отмахиваюсь, разгибаясь и выбираясь головой и плечами из открытого окна, поправляя большой рюкзак, что уже сполз вниз. делаю ленивое круговое движение ладонью, но машина не двигается с места. - ты реально будешь ждать, пока я не зайду? - решаю не выяснять у нее, жест это заботы или все же недоверия. - о да, обязательно повеселюсь, - улыбаюсь широко и, кажется,  второй раз, за это утро искренне. причиной тому три микроскопичных пластиковых пакетика на зипе: десять разноцветных таблеток, белый порошок и зеленые почки.
ухожу не оборачиваясь, но все же еще раз поднимаю руку вверх, прощаясь, для ее спокойствия, мол, i'm not mad. я и правда не злился, хотя поводы были: испорченные выходные, порушенные планы, да и я не был любителем природы и загородных посиделок дольше, чем на день. но я не злился, хоть все утро и вел себя, как маленькая поскуда. огрызался чуть резче обычного, половина завтрака отправилась в мусорку, разбил стакан, на счастье ма, и точно не специально, но ты лишь тяжело вздохнула. а что я? большие синяки под глазами от бессонной ночи, как ты обозначила утром “бесполезной, что хорошего в твоих игрушках?” и раздражение, как итог, ведь ты совсем не know what i mean.
я был ужасно уставший, рюкзак собирал утром впопыхах, засовывая нужные и не очень вещи, еще и ты все время торопила, мол, не хорошо заставлять ждать тейса. да-да, вот только не начинай, какой он хороший мальчик, и как ты рада, что он обо мне заботится. пффф - выдыхаю звук, приставив пальцы пистолетом к виску. в общем-то, тейс был единственной причиной, почему я не злился.

тейс.
тяжелыми и медленными шагами поднимаюсь по лестнице, переваливаясь с ноги на ногу, перекручиваясь, цепляясь руками за поручни, в перерывах то подпирая, то полируя стены в этом ленивом танце.
тейс.
загадка веков. такой непонятный. такой далекий. я сначала не верил, что он и правда такой. такой, а описание не подобрать. добрый? возможно, то самое. но он всегда был открыт и просил с ним поговорить, как бы я не выебывался, не психовал или злился. тейс был рядом, подставив плечо, успокаивал, рассказывая о достоинствах, плюсах и просветлении. и все это не без понимания моей натуры kleiner Junge.
тейс.
помню, как он хотел меня обнять в первый раз, а я сделал шаг назад, упершись ладонью в грудью, подумав и сказав вслух, что он конечно наивный чудак. второй раз я извернулся змеей и обошел его по дуге. так было и в третий и в пятый, и казалось, его никак не задевали мои отказы. не знаю когда я не стал уходить, но делать я тоже ничего не стал. было странно и неловко. неловко от того, что я все же сдался, неловко от теплых рук под лопатками, неловко от того, как его волосы щекотали нос, неловко от того, что я уловил за парфюмом его запах, неловко что расслабился от теплых тактильных касаний. я ожидал комментариев, в стиле, что вот я и сломался, но он конечно же был выше этого и просто улыбнулся, как и потом, когда на его талии появились легким касанием мои пальцы.

удивляюсь незакрытой плотно двери, удивляюсь громкому шуму, но как чип на помощь не тороплюсь своему дейлу, я ведь не знал - вдруг помешаю? а судя по доносящимся разговорам, так и было. не парясь все же захожу, успев лишь приподнять брови от увиденной картины. ого, привет, а мы знакомы? видимо, мое присутствие смущает всех, ибо драма резко заканчивается.
от незнакомого мудака неприятные эмоции уже сошли на нет, я лишь гордился тем, что не выдал ничего ему в ответ кроме внимательного, и как я надеялся, холодного взгляда. а вот от тебя, согнувшегося над раковиной, растерянного и потерянного… я знал, что это было не мое дело, я знал, что несмотря на всю доброжелательность я соблюдал между нами субординацию, главной причиной этого было то, что я не мог тебя понять и разобраться. я боялся запутаться, поэтому никогда не лез, но сейчас ноги сами понесли к тебе, а не к спортивной сумке.
кладу руку на плечо, останавливаясь сбоку.
- ты в порядке? - сжимаю пальцами, видимо этим вынуждая повернуться. без стеснения разглядываю такие смешанные эмоции на твоем лице, такая гамма мне не знакома, как и ты. ты кажешься незнакомым, без этой мишуры веселого и доброго сектанства. ты кажешься настоящим, с проблемами и глубокими чувствами, которые прячешь обычно за напускной любовью к богу. чтобы ты не плел насчет искренности, я успел понять лишь одно, что крепкая у тебя вера в то, что ты веришь. наверняка ты видишь во мне проблемного подростка, ты знаешь некоторые факты о моем бэкграунде, и даже упоминал как-то, что я старше своих лет, но ты не знаешь меня настоящего, тейс. как и я тебя. мы никогда не знакомились. но может, однажды, да?
увидев содранные костяшки хочу предложить помощь, но это кажется неуместным, ты ведь и сам справишься. глупая мысль уходит на задний план.
- умеешь ты друзей выбирать, тейс. - подмечаю с улыбкой, заходя в спальню и натягивая привычную маску беззаботного весельчака. - и я сейчас не о себе, к слову, - позволяю себе хохотнуть. ты наверняка слышишь шум, заходишь в комнату и удивляешься обнаружив вещи скинутыми на пол, а мое тело на твоей кровати. - что? ты сам сказал тебе еще переодеться надо. - пожимаю плечами, - нам итак в машине задницы мять, дай хоть вытянуться лишние пять минут. - вытягиваясь, лезу рукой в карман, доставая мобильник и зарываясь в новые сообщения, краем глаза наблюдая, как смотришь в шкаф.
- ты куда? - ловлю, когда находишься в проходе со стопкой вещей. - ты что, стесняешься? - подношу кулак к губам, дабы скрыть улыбку. - я точно нет. - показательно закидываю руки за голову так и не допечатав сообщение. провокация естественно не работает, и я поворачиваюсь на живот, блокируя телефон и подгребая подушку, сладко закрыв глаза. трусь носом, пахнет тобой. я не дурак и подмечаю за собой симптомы влюбленности, но я почти не думаю о тебе в свободное время, да и наши обычные разговоры не вызывают трепета, но вызывают тепло. я привык к нашей границе и не понимал, как люди могут влюбляться безответно, это же падать в дистанцию между вами, падать в никуда. а я никогда не был полным дураком.
телефон моргает новым сообщением от аники, мы не встречались, но проводили вместе время. непроизвольно сравниваю вас у себя в голове, анализ проваливается по двум причинам: во-первых, вы слишком разные, а во-вторых, ты своим голосом заставляешь сначала отвлечься, а потом начать шевелиться.
- может, останемся? тейс? обещаю с тобой помолиться в полночь и убить девственницу. давай не поедем, а? - почему-то предложение оставить меня тут одного казалось скучным.
- ладно, ладно, -зай - как любит говорить аника, закатывая глаза, - давай без нотаций, - сползаю с кровати, закидывая на одно плечо рюкзак, на вторую твою сумку. тянешь к ней руки, но останавливаюсь в шаге от тебя, насмешливо смотря в глаза. - нет, мистер хендрикс, позвольте поухаживать за вами. вы же так учили. ухаживать за старшими. - усмехнувшись выхожу, отвечая на сообщения в телефоне. шмотку свою забирать не стал, как-нибудь потом, ну или ты вынесешь. ты же всегда подмечаешь все, да?

+3

4

День не задался капитально. И старт этому был дан вовсе не той сценой, которую ты здесь увидел. Стоило бы извиниться, сказать что-нибудь поучительное с акцентом на христианское всепрощение, взять под контроль свои эмоции, с прекрасным настроением двинуть в дорогу и когда-нибудь потом проанализировать свое поведение дабы избежать ошибок в будущем. Именно так стоило бы сделать по правилам.
Но день не задался капитально.
Я не хочу извиняться потому что не считаю себя виноватым. Я не могу взять под контроль свои эмоции, дополнительно разбереженные вчерашними веществами. Я смирился с тем, что ты это уже увидел, и из-за моего желания быть с тобой предельно честным, не вижу смысла пытаться изображать праведное спокойствие. Я не собираюсь читать тебе лекции потому что они тебе нахрен не сдались. Я и сам бы сейчас поставил под сомнение содержание этих лекций. И я точно загружусь мыслями о первопричинах в самое ближайшее время. Все это совсем не по правилам, а значит, я опять не справляюсь, не соответствую, не могу дать тебе того, что должен. Значит, было бы честно признаться, покаяться, взять передышку на то, чтобы привести свое состояние в порядок, ибо за последний год я слишком часто ловлю себя на том, что устал. Но это значит, что трех моих подопечных передали бы кому-то другому. Я мог бы попрощаться с Луи, на которого зачастую никак не могу повлиять — он начинает агрессировать, ругаться и кричать, что не понимает мой французский, который, по моему мнению, не так уж плох; мог бы окончательно отпустить Мию в свободное плавание, мне кажется, она уже во многом справляется даже лучше меня; но я не готов кому-то отдавать тебя. Заставляешь снова задуматься об этом, когда убираешь ладонь с плеча и так внимательно смотришь. Почему?
Потому что понимаю, что с остальными тебе было бы не так комфортно? [ты бы не вылезал из бесконечного круга конфликтов и жалоб с такими методами, как у некоторых здесь]
Потому что ты оказался не таким, как тебя изначально рисовали, и я могу тебя понять? [ты не тупой/агрессивный/неуправляемый подросток, имеющий проблемы с наркотиками/алкоголем/правопорядком; ты сознательная, самостоятельная и интересная личность, которая знает меру, и находится здесь не по своей воле]
Потому что у нас с тобой есть прогресс за три месяца и мне правда хочется тебе помочь? [как бы ты ни ерепенился и ни сарказмировал, я знаю, что ты хороший человек, и верю, однажды ты поймешь, что открыто проявлять доброту — не зазорно]   
Потому что ты мне нравишься, но уже не просто как хороший человек, а в романтическом ключе? […]
Когда уходишь в комнату, я еще раз умываюсь прохладной водой, завинчиваю краны и отрываю несколько бумажных полотенец. На столе все еще лежит твоя кофта, напоминание о том, как остервенело я цеплялся за эту черную тряпку несколькими минутами ранее, даже не отдавая себе отчета.
— Обычно мы их не выбираем, Зак, — и если ты сейчас не о себе, то мои слова как раз-таки касаются тебя, — тех, с кем дружить, кого любить, — ты ведь мне правда нравишься, но... Но. Всегда есть какое-то "но", и в данном случае оно слишком существенное, чтобы что-то предпринимать в угоду своим желаниям, — это все не в нашей власти, — встаю в дверном проеме, смотря на то, как ты распластался на моей кровати, — если речь идет о чем-то искреннем, разумеется, — успеваю добавить до того, как ты, предположительно, мог бы начать охотно сыпать примерами кукольных девочек, которые счастливы со своими папиками.
Вот и я тебя не выбирал, Зак. Не в моей это власти. Знал бы ты только, какая это на самом деле проблема, какая благодатная почва для противоречивых и оттого тягостно гнетущих мыслей. Это ведь тоже совсем не по правилам. Здесь так нельзя. Я же твой наставник, это, вроде как, аналогично линии учитель-ученик, а такое порицается и обычным обществом. В моем университете за нарушение подобных границ увольняют, например. Но с другой стороны, если на все воля Его, значит, так и должно быть? Господи, думать об этом невыносимо. Потому я стараюсь не делать этого и не допускать того, чтобы ты о чем-либо знал. С первым, как видишь, сегодня полный провал.
Отвратительный день, просто отвратительный.          
— Можешь взять подушку и спать на заднем сидении всю дорогу, — нахожу в шкафу равноценную футболку на замену и собираюсь пойти в ванную комнату чтобы кинуть эту в стирку, но останавливаюсь, с беззвучным вздохом наклоняя голову на твое замечание, — вполне себе вытянешься, — хмыкаю, изгибая бровь и окидывая тебя наигранно-оценивающим взглядом, — если найдешь куда деть свои ноги, — оставляю тебя одного наслаждаться последними минутами горизонтального положения.
— Среди твоих школьниц еще такие остались, что ли? — Хендрикс, твою-то мать, можно было успокоиться и промолчать. Залипнув на свое отражение в ванной, решил вдруг, что зрачки еще не пришли в норму. Добавляем десять поинтов к нервам и активируем игру «пропалят или нет». — Давай-давай, Маерс, подъем, — залетаю в комнату, на ходу цепляя темные очки и хватая куртку. Взять сумку ты из вредности не даешь. — Ого, и что я буду без тебя делать в свои сорок плюс? — качаю головой, по-доброму усмехаясь и наклоняясь за оставленными на кровати ключами. Перед тем, как выйти из квартиры, в колебании застываю на пару секунд, а затем все же забираю со стола твой свитшот с непотребным принтом.
Когда спускаемся на парковку, осматриваюсь по сторонам прямо как мамка Бэмби перед выходом на луг. Мысленно скрестив пальцы, быстро оглядываю машину и выдыхаю, не обнаружив проколотых шин и других следов вандализма. От Дриса можно было ожидать чего угодно.
Садишься спереди, что слегка неожиданно, не отрываешься от своего телефона, но и не забываешь пристегнуться без напоминания. Пару раз веду плечами, хмуро всматриваясь в отраженные в зеркале затемненные стекла, и, немного поколебавшись, снимаю куртку. За это время диктор на включившемся радио успевает бодро сообщить о том, что парламент Австрии запретил ношение хиджабов в начальных школах, а парламент Тайваня легализовал однополые браки. Получив эту невероятную ценную информацию, переключаю несколько каналов в поисках музыки. Впрочем, приходится ее выключить уже на выезде с парковки потому что тебе звонит мама. Я со своей в последний раз общался полтора месяца назад. Рассказал об успехах в лаборатории, выслушал порцию их с отцом восхищений, отнекивался от «перспективных предложений» каких-то там научных институтов и все оставшееся время внимал рассказам о непередаваемых впечатлениях от очередной поездки. Вот, пожалуй, и все темы для разговоров. Под конец дежурный вопрос — не собираюсь ли я в Брюгге, и предложение как-нибудь навестить меня, которое обычно только и ждет мягкого отказа с пометкой «да бросьте, это совершенно ни к чему». Лучше потратить время на что-то более перспективное. Как и всегда.
— Напоминаю, что там не будет мобильной связи. Но у тебя есть целых шесть часов на то, чтобы всех об этом предупредить, — завершив звонок, сам переключаешь музыку. Не имею ничего против. Встав на светофоре, машинально тянусь за бутылкой воды, но не нахожу ее на привычном месте. Она почему-то оказывается в кармане двери с твоей стороны. Протягиваешь ее мне, предварительно открутив крышку, — пожалуй, жест куда милее взятой сумки. — Спасибо, — с кивком забираю бутылку и делаю пару глотков, — нет, Зак, там не будет никакой аномальной зоны, всего лишь большой лесной массив.
Спустя одну остановку все же изъявляешь желание перебраться назад и даешь наказ разбудить тебя через четыре часа. Хоть и говоришь, что музыка тебе не помешает, немного погодя я ее выключаю. Большая часть пути проходит в тишине наедине со своими мыслями.
Благодаря существенным ускорениям на участках без ограничения, собственный график мы опережаем, однако поднимаю тебя все равно через четыре часа. Делаю последнюю остановку на совершенно пустой заправке, отстегиваю ремень и поворачиваюсь к тебе.
— Зак? Считай, это твоя последняя возможность со всеми попрощаться, — вместо темных очков на мне уже обычные, что вкупе с накопившейся усталостью добавляет виду серьезности. По всем канонам хоррор-фильмов в таком месте должен обитать какой-нибудь безумный вестник апокалипсиса. — Да расслабься ты, минут через сорок будем на месте, — тихо смеюсь, снимаю очки и тру глаза, — кофе тебе взять?   
Единственный обитатель заправки и правда оказывается достаточно криповым типом. Не рискую брать ни еду, ни кофе, обойдясь энергетиком и протеиновым батончиком из автомата. — Угу, боюсь не дожить до жертвоприношения, которым ты так грезишь, — жуя дошедшую до консистенции ириски шоколадку, периодически поглядываю в зеркало, пока ты сравниваешь это все с сюжетом какого-то фильма, — нет, я такое не смотрел, — заворачиваю оставшуюся большую половину батончика обратно в обертку и кидаю в карман двери, — посмотрим, если успеешь загрузить, — боковое зрение улавливает на заправке какое-то движение, и я завожу машину, здраво рассудив, что мы и так достаточно здесь задержались.             
— Да ничего сверхъестественного там не происходит, сам увидишь. Неплохая возможность отдохнуть от города, как по мне. Красивые места, лес, озеро, кстати, совсем рядом с лагерем, но, боюсь, прохладно еще для заплывов. Зато теперь знаю, как в случае чего… — меня прерывает звонок твоего телефона, — …тебя наказывать. Сначала не понимаю, зачем ты делаешь громкую связь, но потом все встает на свои места — чтобы показать своим друзьям «того самого сектанта». Закатываю глаза, качая головой и вздыхая крайне тяжело.

+2

5

- если ты думаешь, что я откажусь от подушки, то тебе еще просветляться и просветляться, тейс. но ты сам предложил. - взбиваю руками, укладывая поудобнее щеку, почти как на облачке. интересно, ты сам покупал? или это у вас такая общажная лухари? - и если ты думаешь, что я там помещусь и высплюсь - то тем более. - сдерживаюсь от того, чтобы не показать фак на выдвинутый сарказм, но в итоге лишь одариваю тебя кривой улыбкой, мы ведь не в тех отношения, чтобы так шутить, флиртуя. но я рад, что ты в игривом настроении, тейс. особенно после того, что произошло буквально десять минут назад.
- excuse me? - со смешком перехожу на английский, и если бы ты был в комнате, то я бы подорвался с места, вероятно похабно закусив губу и уточнив, не ревнуешь ли ты часом? копируя анику. но тебя нет, и я лишь цыкаю в потолок, качая с улыбкой головой. в такие моменты я особо быстро вспоминал, что ты мне вообще-то нравишься. всегда нравишься, когда не пытаешься до нести до меня несусветную дичь. а когда так шутишь, то мне с трудом удается скрыть такое дурацкой выражение лица. - для тебя я найду, тейс. - хмыкаю, отвечая, когда уже чуть ли не пинком выгоняешь из комнаты, а я со скрипом сползаю с кровати, не забыв прихватить обещанную подушку.
- не знаю даже, наверное - страдать. - безразлично пожимаю плечами, окидывая лицо взглядом, - если не придумаешь ничего другого. но ты же умный, тейс. - улыбку на лице ты уже не видишь, потом что выхожу я быстро, мысленно ругая себя за то, какого хера я вообще тут начинаю, если сам для себя решил, что подобные неопределенности и односторонние эмоций мне нахуй не нужны. но когда ты так шутил, и так охуенно выглядел, таким bad boy в этих темных очках, я очень быстро вспоминал, что ты мне все же нравишься, тейс.
сажусь, пристегиваюсь, подушка летит на заднее сидение. тело непроизвольно расслабляется, напоминая о бессонной ночи, с которой я ни чуть не жалел, и о мамином - "наконец-то выспишься без своего интернета". но разве я этого просил? вот вам и заботливые родители, но ей ведь виднее. морщусь от этой неприятной линейной цепочки, что сразу кидает мысленно, почему я вообще здесь, на этом сидении. без зазрения совести поворачиваю голову в твою сторону, рассматривая. ощущаешь мой взгляд, поворачиваешься, и я вижу удивленно приподнятые брови из-за солнечных очков. в ответ отрицательно качаю головой, мол, "ничего", ты тоже не достаешь расспросами, позволяя мне залипнуть в телефон, отвечая во все групповые чаты с мемами, планами на выходные, которые уже не включали меня, и личный с аникой, что скинула сиськи, прикрывая соски рукой. я конечно же улыбаюсь, сначала приближаю, рассматривая, и даже собираюсь кинуть сердечко, но, блять, что за наебка, минуточку?
"детка, что за бета версия?"
ответ приходит молниеносно: "полную требуется купить, зай"
"принимаете оплату с помощью dickpic?"
она присылает те самые смайлики со слюной во рту, а я захожу в галерею и думаю какую из этих фоток я ей еще не кидал. блять, мам
хуй на экране резко сменяется фотографией мамы, и я аж дергаюсь, давя в себе ощущение, что вдруг я сейчас ей как-то отправлю во время звонка. будет неловко.
- алло? - немного вопросительной интонации и боковой взгляд на тебя, понимаешь с полуслова, убавляя звук. - да, мам, мы уже выехали. - тяжело вздыхаю, ковыряя пальцами выбитые полоски на черных джинсах. - ну конечно со мной, что за вопрос. ну а где я еще могу быть? украсть тачку и поехать сам? - хмыкаю. - ну в таком случае, явно не на этот шабаш. - смеюсь, не обращая внимание на ее шипение в трубке и "что ты такое говоришь, тебе должно быть стыдно перед тейсом". мне даже раздеться перед ним не стыдно, ма. о чем ты? - тебе привет, - говорю громче, вывернувшись на сидении, чтобы посмотреть на тебя, пока разумеется не передаешь привет в ответ. - да, тебе от него тоже. - взгляд задерживаю чуть дольше, чем вся ситуация была актуальна. - ага, ну ладно, давай, пока, а то мне надо еще по учебе кое-что сделать, а тейс сказал, что интернету долго не жить. ага, давай. - нажимаю на отбой, возвращая музыку. - что? шесть часов, это недолго. - передаю тебе воду, раздумывая, выпить ли показательно из бутылки после тебя, но делаю выводы, что это какая-то крейзи дичь, и мне надо успокоиться. успокаиваюсь, когда аника присылает сразу три обнаженные фотки, с пометкой для дрочки на кажды день*, интернета же у меня не будет. отправляю ей поцелуйчики, пишу похабности и сообщаю, что пойду вздремну, ибо дорога вырубает, но еще наберу их с домиником. - почему нельзя было выбрать нормальное место для отдыха? я уверен, что вы выбрали эту аномальную зону, чтобы люди, которых решат принести в жертву, не смогли позвонить в 9-1-1. - и все равно, что я не в сша, шутку считаю зачетной.
я действительно пытаюсь начать писать работу в универ, потому что никто за меня это не сделает, а я ниже хорошо получать не люблю, пусть и сходу на меня клише "ботаник" и не повесить, мне нравилось учиться. на остановке я даже не разминаю ноги, увлеченный писаниной, что к удивление зашла и лилась под действием вдохновения почти что рекой, но сон все равно побеждал.
- я посплю, просто вырубает. - ты говоришь, что припаркуешься в первом появившемся кармане, но я лишь отмахиваюсь и оборачиваюсь назад, проверяя нет ли патрульной машины сзади, потом всматриваюсь вперед и отстегиваюсь. машина начинает сразу издавать неприятный звук, а робот сообщает, что мне следует пристегнуться. - расслабься тейс, иногда за нарушенные правила не бывает ничего, кроме быстрого результата и кайфа. - хлопнув тебя по плечу, ощущаю, как чуть сбрасываешь скорость, а я перебираюсь назад, ударяясь головой о потолок и на секунду застывая в позе раком.
- о дааа, детка. - сообщаю с выдохом, подминая подушку под голову. скидываю кеды и пытаюсь уместиться. в итоге складываю ноги лягушкой, облокачивая одну их них на спинку. прошу разбудить часа через четыре, я ведь обещал позвонить друзьям, да и потом не спать всю ночь не хотелось бы, вряд ли эта секта или ты сможете мне предложить какое-то интересное развлечение. - музыку можешь оставить, мне не мешает. - не отвечаешь.- серьезно не мешает.
вырубаюсь мгновенно.
мгновенно и просыпаюсь, слегка подскакивая, когда зовешь по имени.
- блин, такой странный сон снился. - растерянно чешу затылок, пытаясь разлепить глаза, спать хотелось еще сильнее. - о, здравствуйте, профессор. - сообщаю со смешком, рассматривая тебя. выглядишь таким серьезным, к удивлению не совсем заебанным и явно лучше меня. - блять, я так и знал, что ты везешь меня на убой, тейс. - улыбаюсь, нет, ты все же устал, но выглядишь все равно лучше меня. - да, а то откинусь прямо сейчас, и ты не довезешь свою жертву.
хлопаешь дверью, а я кричу "спасибо". интересно, ты услышал? пытаюсь потянуться, понимая, что не менял позу всю дорогу, и тело ужасно затекло. сначала с кряхтением поднимаюсь, затем вставляю ноги в кеды, но уговорить себя двинуться не получается. уперевшись локтями на сидения, висну головой вниз, будто в самом страшном похмелье, вроде всего на минуту, но ого, ты уже здесь.
- а где..все? или там зашкавар? место выглядит, как начало фильма "хижина в лесу". - удивляюсь, что ты не смотрел, это же такой культ. как раз что ты любишь. - что знает не смотрел?? - такая информация бодрит. - давай посмотрим тогда, хоть что-то будет полезное от этих выходных. - наконец-то, фактически вываливаюсь из машины. воздух стал чуть прохладней и приятно и мягко пробуждал. наконец-то есть возможность стань на носки и потянуться. ветерок забирается под футболку, и я почти оживаю от таких прикосновений. - как у меня ничего не захрустело? - бурчу под нос. разминаю шею и забираюсь на пассажирское, копаясь в рюкзаке, не забыв пристегнуться.
- возьми, - протягиваю тебе коробку с сендвичем. - бери давай, это твой. - приходится ее начать трясти, чтобы ты уже взял. - это мама такая заботливая. если бы я собирал себе паек, то что нужно подростку? алкоголь, колеса и немного кокаина, чтоб потом прийти в себя, хах. - пожимаю плечами, думая, что свой паек я все равно собрал. на всякий случай.
- ну и что мы там будем делать? - смачно откусываю бутер, мысленно восхваляя свою мать и запивая все фантой. ты уже туда ездил? - достаю телефон, заходя в мессенджер, и кидаю ей сообщение, что она лучшая и спасибо за мой любимый сыр. что там обычно происходит? кроме распятий и молив? содомия есть? иначе зачем это все? - рассказываешь без особого энтузиазма. интересно, а ты сам хотел туда поехать? - ой, извини... - ребята видимо увидели, что я в сети и уже хотят похвастаться, что там такого крутого они придумали на выходные.
подключаю наушники по блютусу и машу едой в камеру, получая комментарий, что я как обычно ем и скоро разжирею. да ладно, я раз, что наконец-то набрал и немного раскачался. шучу в ответ, показывая факт. прошу их рассказать о планах, и иногда вздыхаю и что-то комментирую, звучит как полный улет, в котором я пролетаю. а затем аника убегает, ибо курьер принес посылку, и надо все примерить, "это буквально 10 минут, мальчики". мы успеваем попиздеть с домиником о своем. - чувак, да забей ты. тебе что пять? ну секс и секс. - пожимаю плечами, а друг просит как-то вуалировать то, о чем мы говорим. и я сдаюсь, обещая свое "ладно-ладно, рассказываю уже, что там за проблема". да и тейс умеет принимать всех, не стоит стесняться. громкое пыхтение в наушниках, но обсудить долго не получается, ведь возвращается аника, прерывая меня на фразе: - там все тоже самое, ну и скажи об этом если что. почему нет? да ты и так лох, хуже не будет. ладно, дом, я шучу, но ты....  аника уже в совсем другой кофточке, якобы ее и получила. но я все же уточняю, не стыдно ли ей с таким декольте перед мудаком-домиником, который сразу сообщает, что ты меня накажешь за блудную речь и неуважение к людям.
- кстати о нем, - начинает аника, и я уже знаю, к чему это все, она ведь так хотела на тебя посмотреть, - познакомь нас, зак, ты мне обещал! - и я действительно обещал. к счастью, за наш треп, ты уже успел поесть, как и я. выключаю блютус, нажимаю громкую связь и увожу телефон чуть в сторону.
- ну вот ребят, тот самый сектант. тейс, помаши в камеру, это мои друзья - аника и доминик. - они активно тебе машут, ты явно немного сконфужен. - просто хочу, чтобы хоть кто-то мог составить твой портрет в полиции, если я не вернусь. - я улыбаюсь, ребята смеются, явно тебя рассматривая.
- да ладно, тейс скорее выглядит как старший брат.
- да, зак, какой он сектант?? хотя, он слишком симпатичный для старшего брата, разве что для инцеста...? - аника смеется, сама смутившись, что не удержала такой комментарий. ну а я закидываю локоть на твое плечо, прислоняясь головой к локтю. - вы смотритесь даже слишком сладко, o my god!
- не говори так о боге при тейсе, - усмехнувшись, отлипаю и устраиваюсь поудобнее, - но согласен, мы просто два ангела.
- да, особенно ты, напомнить тебе о позапрошлых выходных? - со смешком озвучиваю приятельское заткнись, и подключаю обратно наушники. - ты зря распинаешься, чувак, ты уже не на громкой, и тейс не сможет узнать все мои грехи, чтобы потом отпустить их в том загадочном лесу. - смеюсь в кулак, - не знаю, сейчас спрошу. - еле сдерживаю смех, но при этом стараюсь сделать как можно более невинное лицо, подыгрывая друзьям, которые с интересом пялятся в экраны. - тейс, а чтобы ты мне отпустил мои грехи, мне надо будет стать на колени? - в наушника раздается смех и комментарии о том, какой я дурак, и что я и правда спросил. на самом деле, они просто не знают, что ты на самом деле не конченный фанатик, что с тобой интересно, ты часто понимаешь меня и наверное, почти принимаешь. - ой да ладно вам, у тейса была ученица, которая бывшая проститутка, уверен, она ему и не такое предлагала, лишь пропустить пару страниц библии - отмахиваюсь, улыбаясь. я любил этих придурков. - я? нет, я ему ничего не предлагал... - пока что, - ой, завали... - но договорить не успеваю, потому что звонок отключается.
- ну вот, - расстроенно цыкаю, - конец веселью и связи. - поворачиваю голову в твою сторону, - привет, тейс, как дела, тейс? что делаешь, тейс? - тихо смеюсь, вникая обратно в своей телефон, закрывая все уже не работающие приложения.
- кстати, не телефон, а машина. уже скачал фильм, не в ашди, но и не совсем говно. - загружаю видео. - очень даже смотрибельно.
я только сейчас замечаю, что природа стала другой, что деревья тут очень высокие и в голове ассоциацией стреляет слово - могущественные. дорога стала чуть ухабистей. - ну что, добро пожаловать с сайлент хилл, да? - конечно, совсем не похоже, о чем ты со мной споришь, а я радуюсь, что хотя бы такую классику ты смотрел. пару раз мы ржем, когда колесо попадает в яму.
- вот это мы поскакали, да, тейс? - говорю уже, когда снова выезжаем на гравий и впереди виден один домик и много машин. мы не первые, но и точно не последние.
взвалив вещи и закрыв машину, я стою на дороге, осматриваясь, пока ты говоришь о чем-то с охранником, возможно, получая пропуск. о списке жертв не шучу по твоему возвращение, лишь потому что успеваешь сообщить, что топать нам прилично. хотя на деле оказывается не так. ну или я не замечаю, потому что задаю тебе вопросы о растениях. ты же биолог? или ботаник? ой, ну поправь, если я путаю.
в нужный дом ты идешь уверенно, я очень нехотя следую хвостиком за тобой, неловко машу каждому члену вашей общины, конечно, сделать вид, что я их не знаю, невозможно. ты идешь к старшему, а я трусь о стены, как первый лишний, но слишком не долго, ибо ко мне тут же подлетает мия. берет за руки, сжимая пальцы. не была бы она внешне милой, сказал бы я ей, но на деле молчу и киваю на ее восторг. это тоже ее первый раз в этом месте, и она тоже очень счастлива, и я не понимаю, где на моем лице она нашла счастье?? но беседу поддерживаю, выискивая тебя глазами. господи, тейс, ну что так долго? можно уже пойти в комнату и просто залипнуть там с книгой? ну или хотя бы скинуть вещи? дай мне ключ. дай мне свободу, и я пойду погуляю, а потом уже обсуждай сколько раз ты помолился вчера. закатываю глаза.
- ой, нет, это не в в твою сторону. просто устал с дороги и хочу бросить сумку, а тейс все никак не наболтается. - подкидываю рюкзак, что сразу с тяжестью падает обратно, в доказательство моих слов.
- кстати, как у вас с тейсом? вы ведь близки, да? - и что-то в ее вопросе меня очень смущает, вынуждая хмуриться.
- мия, ты же знаешь, что я тут не по своей воле, как я вообще могу с кем-то стать близок, когда мечтаю оказаться где-то еще? - такой ответ ее устаивает, вижу по глазам, не уж-то она просто на тебя запала? хмыкаю с удивлением, и она тут же оправдывается, вспоминая, в чем суть этой секты.
- зак, ты просто должен дать шанс свету, наполнить тебя...
- ой все, мия...- перебиваю ее, отмахиваясь, и наконец-то встречаюсь с тобой глазами, понимая, что ты там завис еще на неопределенное время. - лучше скажи, где тут уборная. - прямо и по коридору, планирую просидеть тут минут десять, иначе не вывезу этим просветленных разговоров.

+3

6

Я бы списал выкинутый батончик на то, что мне все еще не хочется есть после ночи, ибо остатки бодрости я чувствую до сих пор, но врученный сэндвич, несмотря на отсутствие очевидного чувства голода, заходит на ура. Значит, задеревеневшая шоколадка была сама по себе отвратной. Надеюсь, ты передашь благодарности своей маме.
— Как неразумно, Зак, — говорю тоном, идеально подходящим для начала нотаций, — мешать алкоголь и колеса могут и правда разве что подростки, — морщусь, сжимая в руке пустую банку энергетика, мнущуюся с характерным хрустом, — мда, и где чувство самосохранения? Хорошо, что тебя в дорогу мама собирала, — все это с юмором и по-доброму, конечно, но мне и правда хотелось бы чтоб ты был с этим аккуратнее. Это только кажется, что в двадцать ты бессмертный, передозировки бывают исключительно у жадных идиотов, а перекрестных побочек не существует. Порой еще и на дерьмовое качество можно нарваться, особенно если дело касается порошка или кристаллов.
— Был, — отъехав с заправки, в последний раз кидаю взгляд на грузную фигуру у крыльца, — и не только там. Выбираться на природу вообще здорово, — снова надеваю очки и включаю фары, — не то мне уже кажется, не то какая-то легкая дымка на дороге и правда есть. Хочешь знать, что там происходит? — Отдых, Зак. Телом и душой. Как раз от твоих содомий, — и без каких-либо исправительных работ.
Концентрируешься на звонке, а я стараюсь не концентрироваться на твоем голосе, уходя обратно в свои мысли и оттого приобретая довольно загруженный вид. Снова задумываюсь о том, чем там придется заниматься мне. В первую очередь — успокоиться и выглядеть прилично, чтобы не возникло ненужных вопросов. Я должен буду поговорить со старшими, рассказать о наших успехах, выслушать наставления и замечания, касающиеся не только моих подопечных, но и меня самого. А исходя из того, что я далеко не пример для подражания, сказано будет много. С учетом того, что чуть меньше двух месяцев назад Мия видела, как меня зажимали у стены в переходе ближайшей к клубу станции метро, разговор будет долгий. После этого случая она фактически перешла под крыло Клэр, а я, судя по всему, потерял для нее всякий авторитет. Я не скрываю своих пороков и недостатков, я стремлюсь к лучшему, но ничего не могу с собой поделать. Я понимаю, что подобное не одобряется, понимаю, что должен соответствовать, иначе какой из меня будет пример для других, но в то же время не считаю, что делаю нечто совсем уж непростительное. Да, случайный секс в клубах под веществами явно не подходит под рамки высокой нравственности, но порой это происходит реже одного раза в месяц, и потом, разве такие незначительные косяки не перекрывается тем, сколько я стараюсь на благо общины? Нет, нельзя так думать и тем более говорить. Они ведь тоже хотят для меня лучшего, они понимают и не ставят жестких рамок, предлагая варианты. Видит бог, я пробовал моногамные отношения, но из-за больной головы Идриса они скатились в какой-то треш. Не повезло, да, со всеми бывает. Но мне ж не сидеть теперь в ожидании большой и чистой? Они должны понять. Они хотят как лучше. И я буду стараться.
Стараться, по правде говоря, требовалось теперь еще как, ибо несмотря на все мое желание закрывать глаза, не замечать и отрицать, отношение внутри общины изменилось. Я больше не чувствовал того, что было шесть, пять, или даже два года назад. Знаете, некоторые люди так поступают с животными. Когда только в доме появляется щенок, все ему рады, все его любят, все с ним играют и учат командам с грандиозными надеждами на то, что он у них станет самым хорошим мальчиком на свете. Время идет, умилительный комок вырастает, матереет и больше не вызывает ни у кого восторга, особенно ввиду того, что за столько лет так и не выучил половину трюков, не перестал жрать хозяйские тапки (раньше это безусловно умиляло), изводить всех бестолковым лаем на любой шорох (вырастет — поумнеет) и приходить на диван, перед этим извозившись в грязи, как свинья (вырос, но не поумнел). Его никуда не денут, потому что он член семьи, его по-прежнему любят и иногда треплют по холке, но уже из-за одной лишь привычки. Потому что ничего особенного. Потому что ничего примечательного. Потому что не оправдал всех ожиданий.
Это невероятно обидно и больно. Это не хочется даже в мыслях допускать, не то что осознавать и принимать. Это стимул для того, чтобы стать лучше, исправить ситуацию, больше их не разочаровывать. Чтобы вернуть то, что было раньше.
Твое внезапное обращение и включившаяся громкая связь застают врасплох, вырывая из болезненных раздумий. К счастью, я не реагирую резко, продолжая ровно вести машину; смотрю на твоих машущих друзей немного растерянно. Неожиданно, но, пожалуй, так лучше, чем снова грузиться. Стоит мне только со сдержанной улыбкой вернуть глаза на дорогу, как опять приходится повернуться, теперь уже удивленно смотря на белобрысую макушку, прижимающуюся к моему плечу. Наэлектризованные волосы липнут к лицу и щекочут нос. На секунду кажется, что улавливаю слабые нотки каннабиса. Невольно вдыхаю глубже. Сомневаюсь, что тебе нужно производить дополнительное впечатление на твою подругу, или, может, девушку. Ты просто развлекаешься, а я сдерживаюсь от того, чтобы это не прокомментировать. То, что ты состоишь в отношениях — еще один повод ничего не предпринимать, верно?     
— Зак, отпущением грехов занимаюсь не я; я даже исповеди не принимаю, — на пару секунд хмурюсь, выворачивая руль и стараясь съехать на грунтовку как можно мягче, — но ты можешь проконсультироваться по данному вопросу у кого-нибудь из старших, у тебя как раз будет такая возможность. Правда, — в беззвучной усмешке изгибается уголок губ, — не думаю, что тебе понравится. Особенно в таком положении. Господи, пора бы успокаиваться уже, ведь до лагеря осталось не так далеко. Однако хруст насыпи под колесами машины и возвышающиеся по обе стороны от извилистой дороги деревья заставляют нервничать лишь сильнее. Еще и ты упоминаешь в разговоре Мию, невольно заставляя гадать, как именно пройдет встреча.       
— Надеюсь, ты сделал это лицензионно, Зак, а то такие грехи тебе не отпустит уже никто, — с улыбкой качаю головой, но уже не отвлекаюсь от дороги, — даже я. Тем более я, — тихо смеюсь и вдруг резко вздрагиваю от того, как неожиданно-громко завибрировал кинутый в подставку телефон. Немного поколебавшись, достаю его оттуда и при взгляде на неизвестный номер делаю недовольное лицо прежде чем отбить звонок, а потом и вовсе отключаю телефон.
— Так ты из Сайлент Хилла фантазий о сектах понабрался, да? — машину ощутимо тряхнуло на очередной выбоине, — ай. Надеюсь, подвеска переживет, — сжимаю руль в пальцах чуть сильнее, — кстати, я взял тебе пару теплых вещей. На всякий случай. Мало ли, как ты там собирался, — пожимаю плечами, все так же не поворачиваясь к тебе, — вдруг заглохнем и придется пешком топать через лес, — сохраняю крайне серьезное выражение, — или ночевать там.
Как и ожидалось, несмотря на опережение графика, мы все равно последние. Спортивную сумку на этот раз я у тебя отбираю — идти нам прилично. Идиотский мандраж легким тремором кусает руки. Ну давай, Маерс, сморозь что-нибудь глупое/пошлое/богохульное, какое угодно, только отвлекающее, как ты это умеешь. И ты говоришь. Господи, спасибо.
— Нет, это не черноплодная рябина, это крушина, — сообщаешь, что эти ягоды похожи на морник из Голодных игр, и теперь у тебя есть план на случай, если в лагере тебе начнут угрожать занудными молебенами, — ой, я бы на твоем месте их даже не трогал, — с загадочным видом прохожу мимо, глядя, как теребишь ветку с ягодами, — помереть — не помрешь, но просрешься за всю неделю, — видя твое лицо, начинаю ржать, пока мне в затылок не прилетает оторванный кусочек ветки, — ну что ты за человек, а? — поправляю сумку и смотрю, как падает на тропинку зеленая жертва акта вандализма, — руки потом помыть не забудь. Чисто дружеское предупреждение, — хмыкнув, пытаюсь тебя обогнать, но ты так резко тормозишь, что врезаюсь в спину, — ну эй! — несильно пихаю в бок, только после этого удосужившись проследить за рукой, которой показываешь на упавшее дерево, полностью заполоненное маленькими цветастыми и, словно бы пушистыми, грибами. — Красиво. И символично, — имею в виду продолжение жизни и глубокую взаимосвязь всех существ в ней, а ты спрашиваешь про галлюциногены, — я не знаю, что это, но точно не псилоцибе. Те совсем невзрачные и обычно растут в траве. Да, в этих лесах они есть. Нет, я не знаю. Грибы, точнее микология, входит в раздел микробиологии, но ключевое тут "микро". В мухоморах я не особо разбираюсь, Зак, извини. Там еще бактериология, вирусология, паразитология. Я занимаюсь первыми двумя, подключая иммунологию и немного генетики, — это иронично (а кого-то в общине откровенно напрягает), но я люблю говорить о науке больше, чем о религии и чем-либо еще. Только обычно мне не с кем это обсуждать. Во время работы в лаборатории, по закону подлости, хочется разговаривать на другие темы или же вообще молчать, вставив наушники. Людей же, с наукой не связанных, данная тема обычно грузит и нисколько не прельщает. — Надеюсь, ты делаешь все прививки, Зак, иначе это естественный отбор, — увожу тему в более простое, но не менее насущное русло, — надо было спросить тебя о вакцинации от бешенства и столбняка до того, как мы поехали в лес, неловко получилось, — иду впереди тебя, улыбаясь и жадно дыша чистым смолянисто-хвойным воздухом.
Так хотелось еще растянуть этот поход на подольше, но в конце концов все заканчивается. Проходя через лагерь к большому дому, приветливо со всеми здороваюсь, понимая, что вот теперь точно пора брать себя в руки. На входе в дом оборачиваюсь, убеждаясь, что ты плетешься следом, и захожу. Мия удостаивает меня короткого кивка после чего сразу мчит к тебе. Я же встречаюсь взглядом с тем, кто хочет завладеть моим вниманием, и не имею иного выхода, кроме как подойти.
Все обходится серией стандартных вопросов о том, как прошли сборы, как мы доехали, как дела у каждого из моих ребят и особенно у тебя, какие у нас планы и так далее. Неприятная часть, вестимо, останется на долгий разговор за закрытыми дверями. Кристофер сообщает, что для нас с тобой осталось место в домике на четверых. Там мне жить еще не доводилось. Также я узнаю, что через сорок пять минут будет общий сбор, а пока можно разобрать вещи, поесть и отдохнуть. Подошедшая к нам Агата начинает воодушевленно рассказывать о том, какие у них в этот раз активности, и вручает мне чашку чая, принимаясь нахваливать уникальный травяной сбор с добавлением ягод, который непременно нужно попробовать. Пахнет очень приятно, и вкус насыщенно-фруктовый, но успеваю сделать только один глоток, потому что вижу, как ты направляешься к выходу, судя по всему, спасаясь от Мии, и спешу тебя перехватить, извинившись перед Агатой и Кристофером.
— Мы с тобой будем в одном из тех домиков, — когда подхожу, Мия оставляет тебя в покое, бросая напоследок, что они с Луи тоже там. Я почему-то не сомневаюсь, что в том же самом. На улице рецепторы ловят запах жареного мяса. Не знаю, как насчет тебя, но мое настроение это определенно улучшает. На время пути от большого дома к нашему.
Что не так с этим днем?
Две раздельные кровати оказываются заняты Мией и Луи соответственно, нам с тобой остается одна двуспальная, отгороженная от тех тонкой фанерной стенкой. Почему именно сегодня, когда я столько об этом думал и, вроде бы, более-менее успокоился, мы будем вынуждены спать вместе? Я не смущен и совершенно не против, но мысль о том, что все это не случайно, опять лезет в голову.
— Ты не забрал из машины подушку, да? Так и быть, пожертвую тебе ту, которая выглядит приличнее, — одеяло здесь тоже одно, ну прекрасно. С усмешкой выдыхаю, собираясь пошутить, но этому препятствует вошедшая Мия. Так и замираю вполоборота, немного глупо улыбаясь, пока она сообщает, что меня у себя ждет Август. Ну все, пизда котенку. — Через сорок минут буду ждать тебя в большой гостиной, — кидаю так и не разобранную сумку рядом с кроватью, обращаясь к тебе, — не подведи меня, пожалуйста.   

Прошел час. Август интересуется где ты. Его ладонь лежит у меня между лопаток. Чувствую себя на измене и выгляжу соответствующе, уже даже не пытаясь это скрыть. Состоялась первая часть неприятного разговора, где я уверял его, что все будет хорошо; и вот собрание идет полным ходом, а тебя нет. Кристофер очень атмосферно рассказывает какую-то околобиблейскую историю. Мой потерянный взгляд мечется по присутствующим, пока вдруг не натыкается на твою фигуру, нарисовавшуюся на входе. Сердце ухает, и я с таким облегчением выдыхаю, закрывая глаза. Август одобрительно гладит по спине, коротко ему улыбаюсь и ухожу к тебе.
— Спасибо, — тихо благодарю, оказавшись рядом. Травой от тебя буквально разит, но больше ничего не говорю, только задерживаю пристальный взгляд чуть дольше, чем планировал.
То ли мне кажется, то ли действительно чем дальше, тем ярче и более устрашающе звучат рассказываемые истории. Это так странно, я постепенно начинаю рисовать в голове все эти картины, причем неосознанно. Люди слушают завороженно, будто в трансе, кажется, даже едва заметно покачиваясь из стороны в сторону. Да ну. Ты заявляешь, что больше не вывозишь, и оставляешь меня, начиная пробираться к выходу. Они на тебя вообще не реагируют. Становится немного не по себе.   
Еще через полчаса начинается совсем какая-то жуть, и я решаю двинуть за тобой. Прихватываю с собой бутылку воды и фонарь, который включаю, как только спускаюсь с крыльца. В теле ощущается странная легкость, которой быть не должно. Нихрена не понимаю. Я ничего не принимал, и накрыть вчерашним по новому кругу меня не могло. Даже отходос должен чувствоваться иначе. Отбегаю к лесу, невольно прижимая руку к груди от вмиг разогнавшейся тахикардии. Как и где тебя искать я не представляю.
— Зак! — еще дальше в лес, благо, деревья здесь более редкие. Мощный луч фонаря пляшет по массивным стволам, мажет по единичным постройкам, оторванным от общего лагеря. Ненормально обострившееся зрение цепляет еще один источник света. Твой телефон. Подбегаю к тебе, вырубая фонарь и переводя дыхание будто только что марафон преодолел. Снова куришь, но мне сейчас вообще плевать. Я не понимаю, что со мной происходит, но, благо, могу себя полностью контролировать. Спасибо богатому опыту с веществами, блядь.
— Все в порядке?

+3

7

уйти не успеваю, потому что ты появляешься почти из ниоткуда. странно. по твоему виду я делал ставку на более долгое затирание со старшими или тебя так сильно напугала мия? она стала какой-то двинутой, в противном смысле, не знаю, заметил ли ты, но мне стало общаться с ней практически невозможно, и, признаться, я был расстроен, ведь сначала мне казалось - я нашел тут союзника. мимо. бадабумс.
когда она сообщает, что живет с нами в одном домике, с трудом сдерживаю детский порыв приставить два пальца ко рту и изобразить рвотный рефлекс. я так счастлив. хотя, может, она и меньшее зло, я не был уверен. главное, по меньше с ней пересекаться.
она, как бывшая наркоманка, быстро учует запах шмали или спалит расширенные зрачки с приподнятым настроение, а затем, как настоящая фанатичка и сектантка, спалит меня тейсу или кому по хуже..а учитывая отсутсвие собственной тачки и отсутствие плана "б" по съебам...да, от мии точно надо держаться подальше.
- вот это у нас компашка собралась. лучшая, ever. надеюсь, после полуночи начнем играть в карты на раздевание. - говорю, когда остаемся наедине, спускаясь вниз по скрипучей и явно не новой деревянной лесенке. я же не ебанутый, чтобы спорить с тобой при других. только по началу я сильно выебывался никого не стесняясь, отказываясь принимать положение вещей. но ты был слишком добр, я не хотел тебя подставлять, да и смекнул, что если быть ниже травы и тише воды - заебут тут гораздо меньше. я злюсь, а потом сам себя ругаю, ведь ты не причем, что я тут, но выслушивать приходилось именно тебе. когда слышу сбоку три раза слово "Бог" и четыре "свет" за сто прошедших метров, хочется развернуться и спросить у тебя: "тейс, какого блять хуя, мы тут делаем? ладно, я зачем тут? отвези меня домой. давай наебем мою мать, давай я тебе заплачу", но конечно же я просто иду прямо, толком не понимая, откуда взялось пришедшее раздражение. то ли из-за всех этих людей и их разговоров, то ли от понимания, что я застрял "тут", и это пиздец, как грустно. грустное техно. оно будет вечером в наушниках.
- мда, просто детский лагерь для взрослых. - сообщаю, осматриваясь. все из дерева и в этом даже есть свой шарм. - пахнет сыростью и слегка плесенью, обожаю. и не надо говорить, что я нагнетаю. - проходя мимо окна, понимаю, что это несет с улицы. выглядываю, вид на главный дом и дорожку к лобному месту. - почти на океан. ну и где кровати? - остановившись по середине комнаты, смотрю на две с рюкзаками, ты же слишком уверенно идешь к ширме. - это что? больничное крыло? - со вздохом подхожу, но затем замираю с удивленным выражением лица. - ого, да нет, тут походу брачное ложе. - сжав лямку, оборачиваюсь несколько раз, а затем описываю круг в 360. больше спальных мест действительно нет. смущен ли я? о да. какого хрена вообще? опускаю рюкзак на кровать, тебе видимо похуй, но собственно, оно и понятно. это для меня это проблематично.
- учитывая, сколько моя мать отчисляет этим фанатикам, могли бы снять уже каждому по кровати, пиздец. или это способ укрепить командных дух? - а вот и окно, на нашей стене за ширмой второе, прямиком в лес, где огромные деревья, покрытые мхом, казалось бы рыли землю своими корнями. - а вот и запах плесини, привет. - предлагаешь мне закрыть, но отмахиваюсь. - боюсь, что если закрою, что задохнусь от благовоний мии. не говори, что тебе не дало в нос, когда проходил мимо. - цыкаю. - сейчас я очень рад, что со мной спит не она, у тебя хороший вкус на запахи. - удивленно смотришь. - что? твоя подушка. не то чтобы я внюхивался.. - пусть даже если и да. - не заметить нереально, так что я оценил. - к слову о подушке, да.
- ага, ты хочешь, чтобы меня совсем за безнадегу и маменького сынка приняли, если бы я шагал с подушкой? представляю это жалкое зрелище.
мое лицо мия не видит за ширмой. это лицо страдальца, тейс. ты и правда бросишь меня с ней опять? ты же только меня спас. пожимаешь плечами, и я в ярости медленно качаю головой, стиснув губы в тонкую линию. август - это не оправдание. смотрю на часы на телефоне, отмеряю, когда там эти сорок минут. - хорошо. - со взглядом во все тот же мобильник и полной обреченностью в голосе. ты уходишь. мия, уйди, пожалуйста тоже, но видимо мои молитвы ОН не слышит.
- ку-ку, - за моей спиной. плотно закрываю глаза, зажмуривая, считаю до раз и оборачиваюсь.
- виделись пять минут назад. - губы поджаты, брови вскинуты вверх, хочется поправить упавшие на лицо волосы, но не дай бог подумает, что флиртую.
- не хочешь пойти поесть? ммм.... - она машет рукой в воздухе, нагоняя невидимый аромат. - пахнет так вкусно.
- я еще вещи не разобрал, позже схожу, так что.. - раскрываю большой деревянный шкаф, половина которого пуста, а вторая забита полками и ящиками, - не жди меня. - в рюкзаке не так много вещей, разумеется, но вспоминаю про толстовку, которую ты захватил из машины, и решаю переодеться, прикрывшись дверцей шкафа.
- фу, какая пошлость. - с трудом могу сдержать комментарий, что это оберег от нее. попросить меня снять она не может, у нас же так не принято, мы принимаем всех. но я ее недооценил, раз понадеялся, что она скроется за дверью или хотя бы ширмой. - кстати, для тебя не странно...это.. - описывает рукой в воздухе и смотрит так, как будто мы будем тут ебаться. хотя я был бы за.
- странно. но ты так говоришь, словно это мы с тейсом себе зарезервировали уютное гнездышко. или тейс сделал без моего ведома. - она на секунду задумывается, но вряд ли из-за того, что расслышала мое недовольство и раздражение в голосе.
- может.... - перебиваю ее сразу же.
- мне все равно на это мия, но если это задевает твои, - следующее слово беру в воздушные кавычки, - моральные принципы. может, сходишь к старшим и уточнишь за дополнительную кровать? буду благодарен. - снова прячусь за дверцей, но ощущаю, как она продолжает смотреть.
- кстати, - слышу, как ее голос удалился и в этот момент лезу все в такой же неразобранный рюкзак. достать необходимое за 60 секунд. мия у края ширмы уже через 30, но мне похуй, одна рука со всеми пакетиками и зажигалкой уже в кармане джинс. - это тебе. - тянет мне что-то, завернутое в крафтовую бумагу.
- ммм, спасибо.. - и гадать не надо, что там ее пахучки.
- я эти запахи всегда зажигаю, когда хочу побыть наедине с Ним. мне помогает. - я молча кладу их на полку открытого шкафа, и мне кажется, у меня уже даже руки воняют от одного касания. - зак, ты должен попробовать. - она воодушевленно делает шаг ко мне, и пальцы ее на плече.моем плече. я просто вздыхаю, стараясь не беситься, ведь она правда старается, мне помочь, как и моя мать, не понимая, что помощь мне ее нахуй не нужна. - давай запланируем завтра? часов в 8 утра? только ты и я. ну или в девять, просто чем раньше, тем громче пение птиц....- раз, мы в ебаном лесу, я даже сейчас птиц слышу. два, это уже было напряжно, я с ней наедине и 10 минут не мог вывезти, не то чтобы час сидеть и слушать ее причитания. уверен, у нее они были. ты хотя бы делал это про себя, тейс.
- не знаю, мне надо спросить у тейса, какое у меня там расписание. - хмурится, когда говорю о тебе. странная женщина, общество которой мне уже порядком наскучило, да и оставаться в домике не было причин. - извини, - кладу ей руку на плечо, и она мгновенно расслабляется, будто я уже согласился на молебень. пиздец. - я побегу, по дороге меня поймал марко и попросил к нему подойти. увидимся на собрании. - с кровати забираю телефон и толстовку на молнии, в лесу обычно более чем прохладно. прикидываю, если что мии нарыть в моем рюкзаке...не верил я этим праведникам. решив, что нет, выхожу из домика, перебивая мию на каких-то словах о необходимом просветлении, уверяю, что поговорим об этом на собрании. она, смиряется и перестает идти за мой и, кажется, даже верит.
все же, мимо барбекю я не прохожу, стянув украдкой бутылку воды, завернутое в тонкий лаваш мясо и несколько салфеток.
при первом пересечении лесной границы хочется идти и идти вперед, подальше от этих разговоров, но в голове живет мысль, что я не хочу потеряться, да и обещал появиться на собрании, через? оставалось всего 25 минут до начала. но в конце концов, можно же немного и опоздать?
как хорошо, что я скурил самокрутки дома, в этом мраке сейчас было бы просто наказание.
докуривать одну полностью я не стал, потушив, как только ощутил приятную заглушку цветов и расслабленность в руках. индика меня быстро накрывала и держала приятно долго без ядреных эффектов, но достаточных, чтобы выжить у нашего лагерного костра. раздражение отпустило практически сразу, я залип сначала в телефон, потом ствол дерева, потом в мясо, которое получалось жевать явно медленнее положенного, там я его и оставил, решив, что это полезная органика.
на собрание я опоздал, но не очень сильно. ты встречаешься со мной глазами как-то слишком быстро, возможно, быстро для меня? я киваю в ответ, и иду к столику с едой и чаем. в руках у меня уже пустая бутылка, которую я наполняю и пока ищу глазами место, чтобы присесть подальше от остальных, невольно натыкаюсь взглядом, как август гладит тебя рукой по спине. и залипаю. хорошо, что в темноте. стоп, что? пытаюсь мозгом перемотать картинку. пытаюсь понять, видел ли я такое раньше. черт, а может вы вместе?? а я и не знал. какой болван. улыбаюсь, расстраиваться сил просто нет, слишком спокойно. видимо, я стою потерянный слишком долго, ты передо мной. слишком близко, тейс. делаю небольшой шаг назад.
- да, немного опоздал, извини. - не задерживаю на тебе взгляд, все еще под влиянием собственных мыслей иду к костру, начинает крыть сушняк, что быстро удаляется чаем и залипательным огнем.
чем больше проходит времени, хотя я в нем абсолютно потерян, тем громче доносятся протяжные и громкие интонации рассказчиков, что оказывается, иногда ходят по кругу, частенько подбрасывая руки к вершинам сосен. я понимаю, что меня отпускает. надо было выкурить все, чтобы два часа смотреть в огонь. повернув голову замечаю, что ты все еще рядом, что ты действительно слушаешь. уткнувшись новом в сгиб локтя, глубоко дышу. приятный дым костра и совсем легкий запах травы от пальцев правой руки. кидаю очередной боковой взгляд на тебя и ловлю ответный. задерживаешься. все еще смотришь в ответ. три..два..один..минус один...минус два...все же поднимаешь глаза на старшего, а я продолжаю рассматривать твое лицо в световых бликах. ты красивый тейс. мне нравится твои губы, но больше всего глаза, такие светлые и притягивающие внимание из-за темных бровей. ржу про себя, такая романтика. больше не думаю, но все еще рассматриваю снизу-вверх, сидя полубоком и спрятав большую часть лица в толстовке.
кто-то зашугано охает, выводя меня из моего эстетического транса, и я вспоминаю, что мы тут не одни. интересно, тебе было неловко, что я пялился? ты возвращал ко мне взгляд несколько раз, точно замечая, что положения я не менял, но больше так долго в ответ не смотрел, как в первый раз. знаешь тейс, мне похуй, я могу откреститься травой. что смотрел сквозь тебя. понимаю, что тянет покурить еще, мне нужен перерыв от этого всего, в том числе от твоего красивого лица в этих теплых искрах. наклонившись к тебе сообщаю в привычной манере, что не вывожу, но обещаю вернуться попозже. на вопрос через сколько, лишь пожимаю плечами и под шумок сваливаю, напоследок наполнив уже пустую бутылку чаем и напихав в карманы конфет на случай жора.

- привет, - застаешь меня врасплох на поваленном дереве, в одной руке с телефоном, во второй с косяком, но в этот раз с сативой, чтобы тут не уснуть, а то будет неловко и холодно. - это ты мне скажи, выглядишь так, будто убегал от людей с факелами. - тихо хмыкаю себе под нос. сатива всегда разгоняла настроение и желание общаться. - ни разу не удивлюсь, если сейчас скажешь, что нам надо бежать, ибо нас хотят принести в жертву. - делаю затяжку, в тишине наслаждаясь звуком, как тлеет бумага, глазами следя за яркой точкой в темноте. телефон гаснет и я включаю его снова, чтобы лучше тебя видеть. - хочешь? - протягиваю фильтром к тебе, - да ладно, не будь монашкой, - я не рассказываю тебе, что от одной ничего не будет, ты и сегодня в машине, и до этого уже проводил мне лекции по наркотикам, полностью завоевав звание "секущего фишку". делаю еще затяжку, со смехов выдыхая дым тебе в лицо, но рассыпчатой струей, все равно отмахиваешься. - ну вдруг передумаешь, вкусив аванс, ахахах.
- ну и сколько увлекательных историй ты там наслушался? что вынес? чему учить послушника будешь? - тихо смеюсь и все уже убираю телефон в карман, решив, что без него будет лучше. - или, - опираюсь руками на ствол дерева позади, окидывая взглядом, - ты все же пришел сюда, решив, что можешь послушать мои исповеди и отпустить грехи? правда, на коленях стоять будет мокро, пощади. - говорю, не скрывая насмешки и кайфую, что теперь уже могу разглядеть твое лицо, даже лучше, чем ожидал. поднимаю голову, неужели луна светит так ярко? и правда ярко, останавливаю взгляд на ней.
- небо, самое лучше в поездках за город, что думаешь? - склонив голову набок, слегка хмурюсь, заметив, как одна из звезд будто подает мне сигнал, краткосрочно увеличившись в размерах. бред. всматриваюсь еще раз, но резко разворачиваю голову, заметив подобную фишку у ее подруги. а потом у еще одной...выглядело красиво, но слегка пугающе.
- тейс... - зову тебя по имени, откашлявшись. - посмотри на небо, - на какое-то время я потерялся, чем ты там занимаешься, - ты не видишь ничего необычного? - тру глазные яблоки пальцами и всматриваюсь еще раз, решив в итоге забить и попить воды, которая чай. за бутылкой наклоняюсь вниз и замираю при подъеме, напротив твоей ширинки на пару секунд. ха, ха, зак, смешно. надо ж было объебаться перед тейсом, и теперь против воли заебывать своей общительностью. главное, чтобы только ей. но он не должен был сюда приходить, он же мне не нянька.удивляюсь сильнее, когда откручивая бутылку, цепляюсь глазами за собственную руку. окей, а вот это уже ненормально. шесть пальцев, и я шевелю каждым. но этого не может быть, я покупал траву у одного итого же пацана уже больше года, он не мог мне подогнать какое-то смешанное говно, но все это объяснить чем-то другим было просто невозможно. ему пизда.
ты спрашиваешь что со мной. кажется, я слишком долго залипаю на свою руку.
- нет, ничего. так что там с небом, тейс. знаешь какие-нибудь созвездия, может? - откручиваю крышку, стараясь не обращать внимания на двойной мизинец, он ведь ненастоящий. relax. несколько глотков освежают, и я блаженно закрываю глаза. как-то резко ощущаю прилив жара к щекам, которые я сразу же трогаю рукой. с одной стороны... с другой, мне в принципе - жарко, и я слышу собственное сердце в ушах.
о нет, ты опять спрашиваешь, в порядке ли я. и я уже начинаю задаваться тем же вопросом. мне кажется, мне накрывает просто с лютой скоростью, словно я под спидами, проверяю время на телефоне и поднимаю голову, когда касаешься пальцами щеки, понимаю, что так и не ответил.
- все нормально. - рукой отодвигаю твою, избегая дальнейшего прикосновения и вынуждая тебя разогнуться, увеличивая дистанцию между нами, слишком уж ярко я мог рассмотреть твое лицо, будто под микроскопом, каждую ресничку и эту заботу в глазах. слишком близко, тейс. я открываю секундомер, надо понять в каком я времени живу, ты что-то говоришь, но мне блокирует уши, о чем я тебе сообщаю. ты хочешь помочь, но меня это напрягает, и  я выставляю руки вперед вместе с телефоном.
- тейс, во-первых, - снова жмурю глаза от ярких кругов перед ними, - я не первый раз закинулся. во-вторых, я даже не закинулся, это просто трава, и я не понимаю, какого хера сейчас происходит, но.. - встаю с бревна, и внутрь получаю вброс и встряску, что приходится сесть обратно, - ну что-то, блять, происходит. - легкий тремор рук перестает ощущаться лишь когда кладу тебе себе на колени.
- неееееет. - я оборачиваюсь резко, а затем смотрю на тебя, ты что? все это время смотрел на меня, кажется, будто и не двигался совсем или это меня кроет, но ты тоже выглядишь немного дерганым, или меня кроет? проверяю секундомер, уже прошло три минуты. хорошо, что с чувством времени у меня все в порядке. приложение решаю не закрывать, чтобы в дальнейшем ориентироваться, когда отпустит.
- скажи, что ты это слышал... - пока ты думаешь, что ответить, крик повторяется, и я подскакиваю, становясь рядом с тобой. - если ты скажешь, что нет, я решу, что чокнулся, блять. - в этот момент я нахожу себя, сжимающим твое плечо.
- ты это видел? - сгибаюсь пополам, всматриваясь между стволов, но твое плечо не отпускаю. я серьезно что-то видел... - ты предлагаешь посветить фонарем, и даже лезешь за ним в задний карма.  не знаю как успеваю появиться напротив и схватить за локоть. - не надо, - говорю уже шепотом, - так нас будет легко найти. - и похуй, что звучу, как параноик. поднимаю глаза к небу, и теперь уже от каждой звезды тонкими нитями тянутся яркие полоски. все небо - яркая и светящаяся паутина. вздыхаю и отпускаю тебя, растирая лицо руками. останавливаюсь только когда ты оттягиваешь мои руки, удерживая, и просишь, чтобы я дышал вместе с тобой. но? и я слышу собственное быстрое и сбивчивое дыхание, я даже не заметил. - меня сейчас стошнит. - но рвотных позывов нет, и я просто облокачиваюсь затылком на дерево, к которому ты меня подвел. - да, прошло...наверное, и не было, не знаю..я молю чушь...мое тело со мной играет, -  кончки пальцев словн набухают, изредка покалывая, но я не хочу на них смотреть, боясь обнаружить уже по десять пальцев на каждой. сейчас пройдет, надо немного привыкнуть...опять резко выглядываю из-за дерева, словно услышав какой-то шорох и хруст веток. хватаю тебя за руку, сжимая пальцами ладонь и тяну на себя, пока грудные клетки не разделяет пара сантиметров. ловлю твой взгляд глаза в глаза и произношу шепотом, но четко. - ты ведь тоже это слышишь? - и я не только про хруст, но и какие-то уж слишком громкие речи людей. испуганных людей. - тейс, - и ты поворачиваешь голову обратно ко мне с легким подскоком, словно тоже во что-то всматривался. - я не хочу идти обратно.

+1

8

— Просто я не знал, где ты, что ты и… — прислоняю ладонь ко лбу и усмехаюсь своим мыслям, качая головой; наверное, очень глупо выгляжу, — ладно, хорошо, что с тобой все ок, — сажусь на бревно рядом с тобой, кладя бутылку с фонарем на траву. Осторожно вытягиваю ноги вперед, охуевая с разлившейся по телу легкости. Процесс перебирания всех возможных причин выдвигается на первый план, оттесняя все прочие мысли. Весьма болезненный процесс, ибо что бы я ни предполагал, это не находит здравого обоснования.
— Бред какой, — тихо фыркаю, не то на твою фразу о принесении в жертву, не то на свои ощущения. Так отчетливо ощущаю фактуру джинсовой ткани, гладя себя ладонями по бедрам. Вместе с тем чувствую, как начинает растормаживаться эмпатия. Да ну не может, не может такого быть, чтобы эмпатогены зашли на вторую волну через двенадцать часов. И вообще это ощущение дереализации говорит в пользу кислоты. Как и фактурный шершавый звук от соприкосновения ногтей с джинсой. Этот звук даже можно было бы окрасить в темно-синий цвет. Бред какой. Я ничего такого не употреблял, что тогда винить? Шоколадный батончик с заправки? Но он был в заводской упаковке. Энергетик? Тоже. Сэндвич твоей мамы? Пффф, мы бы не доехали. А что такого необычного могло быть здесь?
— Нет, Зак, — в последний раз провожу ладонями по бедрам прежде чем выпрямиться, — считай, что я на работе, — обнимаю себя руками, запоздало вспоминая, что следовало бы взять с собой куртку или хотя бы толстовку. Жмурюсь от дыма, но все равно позволяю себе глубокий вдох. — Может, в другой раз, — легонько отпихиваю протянутую руку, с усмешкой кусая нижнюю губу, — был бы у тебя гаш — другое дело, — Хендрикс, ты совсем обалдел? Возможно, но вот камушек в таком состоянии бы точно не повредил, в отличие от травы. Перед тем, как сделать новую затяжку, сообщаешь, что гашиш у тебя вообще-то тоже имеется. — А тебя точно мама в дорогу собирала? — смеюсь, запуская пятерню в волосы и убирая их со лба, — может, потом, сейчас не самые удобные условия для того, чтоб мастерить водник, — хотя лес представляется единственным вариантом, в противном случае провоняет что угодно. Поворачиваю голову на исчезнувший в твоем кармане источник света. Не очень комфортно, но включать фонарь тоже не хочется. — Не уверен, что у меня получилось что-то оттуда вынести, — вот так вот честно, — так что придется подождать с поучениями хотя бы до завтра, я знаю, ты сможешь, — опускаю ладони на дерево, и оно тоже кажется невероятно текстурным, — ой, давай с исповедями тоже завтра, а? — снова скидываю волосы со лба, что угодно, лишь бы не такая жесткая фактура, — как раз найдешь место посуше, — и ведь где-то там головой я понимаю, что веду себя неприемлемо, что с тобой себе такого никогда не позволял, что войти в прежнюю колею потом будет проблематично, но все равно продолжаю, вялым оправданием списывая это на состояние. Слава богу эмпатией не накрыло, иначе был бы риск вообще все испортить. Будь ты одним из тех случайных, но настолько же мне симпатичным, я бы не думал и действовал. Напоминаешь о том, что ты вообще-то мой послушник, если можно так выразиться. Пальцы, глухо постукивающие по дереву в сантиметре от твоей ладони, немного погодя возвращаются на бедро. Чувствую, что смотришь, но голову к тебе не поворачиваю. Нельзя.
Луна блеклым светом облизывает стволы деревьев и шапки кустарников; из черноты между ними вытанцовывают сгустки более концентрированной черноты. Сейчас я мог бы дать окраску и твоему голосу. Ты звучишь пепельно-фиолетовым. Градиент переливается в зависимости от громкости и интонаций. Закрываю глаза, усиливая аудиальную составляющую восприятия. Мне нравится слушать тебя. Это то самое, способствующее приятным переживаниям во время трипа, и оттого невероятно ценное. Как здорово, что я его нашел. Еще бы понять откуда трип. Оборачиваюсь только когда зовешь по имени. Приходится задрать голову и посмотреть. Черно-синее полотнище усеяно яркими всполохами, хаотично подмигивающими, порой с такой силой, что кажется будто две или три звезды сливаются в одну большую вспышку. Неприятно. Почему ты об этом спрашиваешь? Отвожу взгляд, фокусируясь на том, как ты зависаешь в полусогнутом положении.
— Что с тобой? — еще не хватало, чтоб ты накурился до последствий, когда меня самого тут кроет. Причем не пойми от чего. — Может, — залипаю на бутылку без этикетки в твоих руках, смотрю, как жадно пьешь, как закрываешь ее, откладываешь в сторону и затем трогаешь лицо, чем окончательно выдаешь, что тебя накрыло. Чем? Уши заложило; сглатываю плотный вакуум, но разогнавшееся сердцебиение остается. А что такого необычного могло быть здесь? Возвращаясь к своей недавней мысли, кошусь на твою бутылку, вспоминаю улыбающееся лицо Агаты. Неужели мог быть такой косяк с составом, что добавили какой-то природный психоделик? Мысли скачут с одной на другую, тут всплывает и твой вопрос про мухоморы, от которого я тогда отмахнулся, а сейчас вдруг поднял из недр памяти, что из них настойки делают. Судорожно перебираю еще несколько вариантов растений, которые использовались у шаманов для входа в транс, и осознаю, что эта версия выходит достаточно правдоподобной. — Зак, ты в порядке? — если я прав, то нихуя ты не в порядке. А я практически уверен в своей правоте. Телефон в твоих руках не лежит ровно, сигнализируя о том, что у тебя тремор. Сам от себя не ожидаю, но касаюсь костяшками пальцев твоей щеки. Предсказуемо дергаешься, отталкивая и огрызаясь. — Все, больше не трогаю. Только успокойся, пожалуйста, — сложно что-то предпринимать, когда меня самого вставило, но тебе после травы, возможно, еще хуже, — выпей воды, — поднимаю свою бутылку и несколько секунд всматриваюсь в этикетку, пару раз даже пытаюсь подцепить ее ногтями, но, вроде, сидит крепко. Откручивание крышки с характерным щелчком позволяет убедиться в том, что она действительно была запечатана. Начинаешь тираду о том, что не нуждаешься в помощи, и резко встаешь с бревна. К счастью, так же быстро ты садишься обратно. Я сам делаю пару больших глотков, после чего все-таки всучаю бутылку тебе. — Пей, — вижу, как подрагивает твоя кисть, и слежу, чтобы успеть вовремя перехватить. Плотно закручиваю крышку и решаю, что вода нам еще точно пригодится. Надо бы убираться из леса, беснующиеся под шелест листьев тени очень напрягают. Собираю всю концентрацию в кулак чтобы забрать фонарь, бутылку и подняться с бревна. Делаю это неторопливо, но когда выпрямляюсь, все равно пару раз покачивает. К шелестению добавляется какой-то чересчур резкий звук. Он настолько выбивается из лесной тематики, что я сперва принимаю его за насмешку задурманенного разума, однако ты резко оборачиваешься, а потом и вовсе подскакиваешь с места. Это может означать только одно.   
— Да, Зак, я это слышал, — нервно сглатываю, с ужасом представляя масштаб трагедии, если чай там пили все. Свободной рукой сжимаю твое предплечье, уже забыв о том, что обещал не трогать.
— Пойдем, аккуратно, — может, слишком самоуверенно с моей стороны брать на себя роль поводыря в таком состоянии, но выбора все равно нет. Делаем буквально пару шагов, как ты резко сгибаешься, оповещая о том, что что-то видел среди деревьев. — Нет, не видел, — жмурюсь на несколько секунд, будто после этого картинка перед глазами станет четче, — есть фонарь, можем посмотреть, — по привычке тянусь к заднему карману, но ты так быстро оказываешься передо мной и хватаешь за руку, что я ловлю легкий ступор, смотря на тебя широко распахнутыми глазами. Гравитация норовит сыграть злую шутку, заставляя оставаться на месте чтобы не потерять равновесие. Заставляю себя сдвинуться лишь когда вижу, как тебя кроет, мыслью о том, что больше помочь некому.
— Зак, — голос звучит охрипше, он какой-то грязно-синий, — дыши со мной, медленно, но не глубоко, — зажав бутылку подмышкой, крепко сжимаю твои предплечья, — давай, аккуратнее, — перехватываю чуть ближе к локтям, делаю несколько осторожных шагов, пока твоя спина не соприкасается с деревом, — ты как? Все еще тошнит? Может, сядешь тогда? — а нет, смотрите-ка, эмпатия с новой силой дала о себе знать после передышки в несколько часов, — нет, послушай, нам надо собраться с силами и уйти отсюда, — поглаживаю пальцами ткань черной толстовки, ощущая и ее фактуру. Ты дергаешься до того, как я успеваю сообразить что-то на этот счет. Хватаешь меня и притягиваешь почти вплотную, вынуждая замереть, громко вздохнуть и с охуеванием уставиться на тебя. Мы никогда не оказывались настолько близко, чтоб мне приходилось задирать голову и смотреть снизу-вверх.
— Я… — сглатываю, во рту как-то резко пересыхает; твой фиолетово-пепельный голос отдаленно перебивается грязно-оранжевыми всполохами. Наиболее яркий заставляет меня обернуться и, затаив дыхание, всматриваться в темноту. Одновременно с тем, как начать слышать чужие голоса, ощущаю скачок температурного баланса. Становится холодно. Ты зовешь меня, и я вздрагиваю, поворачиваясь. Только теперь понимаю, что накрыло всех, кто был в лагере, и звуки паники — ярчайшее тому подтверждение. — Давай мы, — опускаю голову, чтобы не смотреть тебе в глаза, — выберемся из леса и пойдем в дом, — судорожно вздыхаю, представляя, что там может твориться, — аккуратно, тихо, там закроемся и больше никого не пустим, — мне вообще поебать, что там с Мией или Луи, — хорошо? — сжимаю челюсть, чтоб зубы от холода не стучали. Я в одной футболке, и меня уже ощутимо потряхивает. Поднимаю взгляд, чтобы не пропустить твоей реакции.
— Я буду рядом, и тебя никто не тронет, что бы там ни было, — осторожно выпутываюсь из хватки и засовываю бутылку с водой в карман твоей толстовки, — хорошо? — киваю, снова беря тебя за руку, — пойдем, — достаю из кармана фонарь и тут же чувствую, как с силой сжимаешь мою ладонь, — нет, я не буду включать, — показательно берусь за край длинной рукояти, удерживая на манер отбойного молотка, — идем, — мягко тяну за собой, и ты следуешь.
На подходе к лагерю мы значительно тормозим — я встречаю сопротивление с твоей стороны и останавливаюсь сам, когда вижу мельтешащие фигуры. — Ма-ать твою, — вырывается вместо привычного «господи». Если раньше вид на лагерь загораживали постройки, то теперь видно и как полыхает кострище, и что происходит вокруг. Взгляд мечется от одной группы к другой в отчаянных попытках найти закономерность в передвижениях и понять, как быть дальше. Больше всего пугает кучка людей с горящими палками в руках. Даже если я рискнул бы пройти мимо них, ты за мной точно не бы не пошел, значит, на поляну путь закрыт. Из-за домика выбегает трое человек, на ходу скидывающих с себя одежду, и, кажется, в одной из них я узнаю Мию. Еще несколько срываются вслед за ними, и они исчезают в направлении спуска к озеру. Ты пятишься назад, но я крепко держу, не позволяя отойти. Взгляд возвращается к стене домика, из-за которого появилась еще пара человек, и гипнотизирует квадрат, чернеющий ярче досок. — Окно, — выдавливаю из себя, еще до конца не поверив в такой удачный расклад, — ты не закрыл окно, мы можем влезть со стороны леса, — перехватываю твою ладонь удобнее, на автомате сплетая пальцы, — слышишь? — оборачиваюсь к тебе и тяну ближе, — пойдем, осталось совсем немного, — голос дрожит от холода, а не от страха. Я словил мимолетное настроение сегодняшнего утра, когда четко осознал, что кинусь на Дриса, если он попытается причинить вред тебе. Сейчас это чувство захватило меня целиком, вселяя бесстрашную уверенность — кто бы в твою сторону ни рыпнулся, я буду бить его фонарем. По голове. Хоть Август, хоть Кристофер, хоть Агата, — кто угодно.
Да, ты прав, сперва нужно убедиться, что внутри никого нет. Об этом я как-то не подумал. Что делать, если там уже кто-то есть? Отдаю тебе фонарь и обхватываю себя руками, растирая покрытую мурашками кожу.
— Даже если есть, я их выкину нахуй, иначе сдохну от холода, — сообщаю дрожащим голосом, подходя к окну и подпрыгивая, дабы дотянуться до рамы. С первого раза не получается, а во второй помогаешь ты, хватаясь за талию и приподнимая. Подтягиваюсь и перелезаю, падая на пол около кровати. Достаточно громко, чтобы привлечь чье-либо внимание, но никаких посторонних звуков в ближайшем радиусе не добавляется. Неуклюже поднимаюсь и подхожу к окну, где ты передаешь мне фонарь. Включаю его с опаской и быстро вожу из стороны в сторону, освещая стены, затем выставляю перед собой и забегаю за ширму, решив, что промедление только больше нервирует. Комната оказывается пуста. Облегченно выдыхая, подскакиваю к входной чтобы закрыть ее на замок и задвижку. Даже если кто-то попытается открыть ключами, толстая деревяшка станет помехой. Выключаю фонарь, кидаю его на кровать и возвращаюсь к окну чтобы помочь забраться тебе.
— Никого нет, давай, — наклоняюсь, хватая тебя за подмышки и утягивая на себя. На несколько секунд мы замираем в таком подвешенном состоянии, что я даже опасаюсь — не рухнем ли вдвоем вниз, но все получается. Окно я сразу же захлопываю и задвигаю щеколду. Теперь должно стать легче, ну же, ну. Меня все еще трясет. Ты выглядишь не лучше, но это уже не от холода.
— Ты говорил, что камень есть, — наклоняюсь, чтобы опереться руками о кровать и обойти ее по периметру, — доставай, будем сниматься, — пытаюсь нашарить свою сумку и чуть не заваливаюсь вперед, — блядь, — мотаю головой, снова крепко жмурясь, — плюхи раскатаешь? Или я сам, допей воду, — нетерпеливо вытряхиваю вещи и шарю по внутренним карманам, пока не достаю пачку табака, бумагу и зажигалку. На обратном пути сдергиваю плед вместе с одеялом на пол, куда сажусь сам, опираясь спиной на кровать. Есть вещи, которые я могу делать с закрытыми глазами будучи в самом всратом состоянии, и одна из них — крутить самокрутки. Сразу пять, пока ты падаешь рядом и не с первой попытки вытаскиваешь из пакетика гашиш.
— Давай телефон, — забираю пустую бутылку и поджигаю одну из самокруток чтобы с ее помощью сделать в пластике дырку. Забираешь у меня зажигалку и принимаешься самостоятельно делать плюхи, которые выходят достаточно большими. Что же, сейчас не повредит. Кутаюсь в одеяло и неловко накидываю на тебя плед, чтобы особо не мешать. Потом забираю первую, водружаю ее на тлеющую сигарету, засовываю в бутылку и жду.
— Положи пока, давай ты первый, — приваливаюсь боком вплотную, поднося к твоему рту бутылку и откручивая крышку. Вдыхаешь слишком много и слишком резко, до сухого кашля; обнимаю одной рукой, прижимая крепче и трепля по плечу. — Ничего, это ничего, зато быстрее отпустит, — не даешь мне забрать бутылку; предлагаешь наклониться самому, как только набирается дым. Я вдыхаю медленно, но горло все равно неприятно жжет. На контрасте ощущений откидываюсь назад, стукаясь затылком о деревянное изголовье. Сейчас и правда должно стать легче.
— Ты как? — следующий вдох твой. Моя рука все еще на твоем плече, но это кажется таким естественным, что я и не думаю ее убирать.

+2

Ответить
Страница: 1

Вы здесь » T O O X I C » эпизоды » nobody ever leaves

Рейтинг форумов | Создать форум бесплатно