Этот праздник не может быть хорошей идеей… но прелесть этой жизни в том, что даже самая плохая и, казалось бы, бессмысленная идея, приводит к чему-то настоящему…
С самого утра горожане начали строить помостки для импровизированной сцены. В этом году тройняшки миссис Льюис впервые выйдут на сцену в костюмах маленьких лепреконов, и одно лишь это явление кучерявых рыженьких демонят стоило того, чтобы помочь. Не удивительно, что собрав нехитрые инструменты в составе пары молотков, шуроповерта и гвоздей, мужчина после утренней службы направился на городскую площадь. Пока площадь  слабо напоминала место для праздника, однако еще пара часов стучания по дереву, и была готова не только сцена, но и маленькие лавочки-домики для тех, кто планировал продавать виноград, вино или изюм. Климат здесь был прекрасный, что способствовало виноделию, но многие занимались  работой с виноградом, что самого Джереми радовало куда больше, чем огромные бутыли из темно-зеленого стекла, а также бочки и фамильный хрусталь, который выставлялся с невероятной скоростью, чтобы показать, что винодел -  богатый и щедрый человек, а не скряга. По традиции продавали и покупали вино даже те, кто сам торговал. Это был своеобразный обмен мнениями, поддержка друг друга, но что самое приятное – обмен с соседями первыми ростками винограда, которые продавались в маленьких глиняных горшочках, большая часть которых была расписана в школе местными детьми. Все-таки было что-то невероятно теплое и уютное в жизни маленького городка, и священник не мог не наблюдать с любовью за своей паствой.
Праздник Первого ростка традиционно согласовывался с церковью, чтобы не попадать на пост или какие-то церковные праздники. Несмотря на то, что строгих прихожан практически не было, все соблюдали каноны Церкви скорее постольку-поскольку, чем серьезно и ото всего сердца, но идти против Бога, а уж тем более  священника, не хотел никто. И пусть отец Грейс был достаточно приятным и добрым человеком, его истинную суть не знал никто, а значит, старались не переходить ему дорогу. Да и сам Джереми был рад поддержать любую инициативу прихожан, пока она была в рамках разумного или дозволенного.
В частности вечером он, облачившись в джинсы и теплый свитер с высоким воротом, достаточно скромный, как и вся одежда священника, прибыл на городскую площадь с парой бутылок вина, купленных в прошлом году. Разумеется, он не собирался его продавать, но по традиции угостил им пару местных виноделов, которые все-таки устроили спор, в какой бытылке чье вино, и что «вот то, в красивой бутылке, самое вкусное, а значит, мое». Джереми не спорил с мужчинами, поскольку все вино было куплено у кого-то одного в прошлом году, а значит, не могло отличаться,  но не отказался от пары бокалов глинтвейна. Этот напиток он считал одним из самых безопасных, поскольку при нагревании он испарял часть алкогольного содержимого, превращаясь в виноградный сок, наполненный специями и пряностями. Напиток приятно обжигал горло, а это помогало не только не замерзнуть, но и не заболеть, если к вечеру вдруг станет холоднее, чем обычно.
Дети толпились и толкали друг друга, но мало кто мог сравниться с рыжими тройняшками, которые тут же побежали к отцу Грейсу, стоило им увидеть его на площади. Он с искренней и нежной любовью обнял сразу всех троих, заключив их в свои объятья, а потом поприветствовал их мать, кивнув и приподняв руку. Представление местных школьников начиналось как раз, когда начинало садиться солнце, и в лучах заката праздник казался еще более теплым и уютным.
Дети начинали петь и танцевать, а отец Грейс, подогретый местным горячим напитком из молодого вина, бродил по площади, приветствуя местных жителей. Многие крестились, видя его, считая, что тем самым Бог благословляет их посевы на рост. Что ж, преподобный не собирался никого лишать веры. Каждый верил в то, во что считал правильным…
Здесь все смотрелись невероятно органично и комфортно, словно большая семья собралась на чей-то День Рождения, и даже новоприбывший писатель, поселившийся по соседству, не особенно выделялся из местных жителей.
-  О, преподобный, я так рада, так рада! Спасибо, что порекомендовали мне этого юношу, он такой обходительный,  да  и платит неплохо.. К тому же, мужчина в доме  - это всегда спокойствие, -  забормотала с нескрываемой улыбкой миссис Даунфаер, едва заприметив Джереми и тут же цепляясь ему под руку, чтобы начать сплетничать. Это она очень любила, как и называть «юношами» тех, кто давно вышел из  возраста для подобных обращений. – Я рад, что Вы довольны, Маргарэт, -  учтиво ответил Джереми, помогая пожилой даме занять лучшее место на принесенных из общественного центра скамеечках.
Джереми был рад, что его рекомендация помогла Винсенту обрести пусть и временный, но дом, не похожий на номер в мотеле, а миссис Даунфаер теперь не жаловалась всем на одиночество, а выглядела более жизнерадостной и спокойной.
- Рад, что Вы посетили наш маленький праздник, Винсент, -  осторожно начал Джереми, протягивая руку мужчине, которая была горячей от того, что только что держала глинтвейн, который еще не был допит и теперь согревал левую руку священника. Мужчина кивнул мистеру Фросту, который поспешно побежал с бутылкой приставать к другим гостям на празднике, оставляя новоприбывшего писателя наедине со священником. -  Так Вы точно сможете прочувствовать атмосферу маленьких городов, ведь она и есть в таких вот прелестных праздниках. Если задержитесь, то летом будет фестиваль чеснока… интересное мероприятие, хоть по запаху и немного страшноватое, -  говорит мужчина, искренне смеясь. – Только не пишите в книге, что местный священник позволяет себе бокал-другой. Это скорее традиция, да и молодое вино, оно скорее наполняет силами, чем ведет к чему-то дурному, не так ли?  -  почему-то Джереми невероятно тянуло к общению с Винсентом, который так ни разу и не зашел больше в церковь, что не могло радовать преподобного, готового утешить любого, кто искал в стенах церкви покой. Джереми сделал большой глоток, вдыхая запах корицы и гвоздики, а затем довольно улыбнулся, словно кот, наевшийся сметаны. – Если Вам здесь шумно, то рядом  есть маленькая аллея, на которой после праздника будут высажены не проданные первые ростки. Милая, прекрасная традиция… Впрочем, наслаждайтесь, если Вам нравятся маленькие праздники, здесь и правда очень уютно. Скоро и мисс Уилли подоспеет со свежевыпеченными крендельками, запах будет на всю площадь, Вам стоит попробовать.  Даже я согрешу и куплю один, -  Джереми явно был под градусом, но это выражалось скорее в его каком-то игривом и легком настроении, да и в легком блеске в глазах, который сложно было не заметить. Он словно помолодел лет на десять и не казался таким хмурым и строгим, каким был обычно в церкви.

Винсент был невероятно интересным молодым человеком.. настолько, что святой отец периодически забывал, кто он, и как должен себя вести, и иногда засматривался на мужчину. У него были просто огромные глаза, которые были невероятно красивого цвета , но все-таки отец Грейс был достаточно скромен, чтобы рассматривать их, а значит, так и не мог определиться, были ли они серыми, зеленоватыми или карими, а может быть и все вместе, но внешняя радужка была темной, что буквально приковывало взгляд священника.  А его брови, четко, словно умелой рукой художника, очерченные на лице, добавляли какой-то аристократичности в купе с бледной кожей и тонкими запястьями. Когда-то много веков назад такими были аристократы, и Джереми ничуть не удивился бы, если бы оказалось, что у Винсента голубые крови. Впрочем, разве это имело значение? Сам Джереми рос в очень богатой семье, а сейчас пятый год носит один и тот же свитер, не позволяя себе не столько от бедности новую покупку, сколько из рациональности. Да и что врать, он слишком много отдавал, не оставляя себе лишнего, лишь немного сбережений на случай болезни,  которые хранил по-старинке в металлической банке из-под печенья вместе с остальными важными документами.
-Простите, что смутил Вас, Винсент, просто иногда борода надоедает, и очень хочется какого-то обновления. Приходится приводить себя в порядок, а то паства стала капризной, никто уже и не хочет приходить на службу к неухоженному священнику, -  мужчина смеется искренне, прекрасно понимая, что Винсент поймет его шутку, и не обидится. Он ведь был человеком образованным, а значит, прекрасно понимал, что паства идет не к священнику, а к Богу. Хотя что скрывать, именно священник, отец церкви, и создает там обстановку, которая либо притягивает к себе прихожан, либо отталкивает их. Но разве дело во внешности? Нет. В харизме, во внутреннем очаровании, в умении найти общий язык с паствой, но не во внешности, хотя встречают именно по ней, и наверняка отец Грейс произвел на писателя не самое приятное впечатление, поскольку был похож скорее на забывшего о гигиене лесоруба, чем на служителя божьего.  Винсент не был похож на него ни в чем, но почему-то им было невероятно комфортно просто общаться вместе, проходя по улице, словно они знали друг друга очень давно. Джереми любил, когда вот так с первого вздоха находил нечто общее с прихожанами, и что-то ему подсказывало, что Винсент обязательно придет в церковь на молитву или исповедь. А пока в городе праздник, душа тоже должна отдыхать!
Джереми сделал еще один глоток обжигающего напитка, после чего направился вместе со своим новым соседом в сторону аллеи. Впрочем, ростки разрастались быстро, старые лозы еще не были срезаны, а значит, можно было не беспокоиться, что кто-то им помещает или будет шумно. От основной городской площади это было совсем близко, стоило лишь обойти ее и чуть спуститься с пригорка, чтобы увидеть красивые заросли винограда, выстроившиеся в шеренги, словно солдаты на плацу.
Впрочем, пока они шли, многие горожане спешили поздороваться с пастырем и словно случайно познакомиться с Винсентом, особенно этот интерес читался в глазах молодых девушек, которые подбегали с классической фразой «благословите, преподобный», а потом поднимали недвусмысленные взгляды на молодого писателя рядом со священником. – И все же в такие дни я рад, что я святой отец, и что я словно недоступен для них. Девушки расцветают быстро, и не всегда находят правильные объекты для своего интереса, -  говорит мужчина спокойно, вспоминая, как пару лет назад неоднократно находил на скамье в церкви оставленную специально для него книгу «Поющие в терновнике». Разумеется, Джереми читал ее, как и ту огромную библиотеку книг, что хранились у него дома, но он не мог разделять увлечений женщин или детей, поскольку дал обет безбрачия, да и был отдан на служение Господу, а не для мирских утех.
Пока они шли, Джереми неспешно пил глинтвейн, чувствуя, как все его тело приятно расслабляется, и ему становится по-настоящему хорошо.
-Кажется, мы на месте, -  заключает мужчина, усаживаясь на скамейке неподалеку от входа на аллею. Здесь было намного тише, была тень, да и ветра почти не было, лишь с площади доносились песни и приятный аромат вина и сдобы. – Я рад, что мы теперь соседи, и что Вас здесь все устраивает. Но о чем же Ваша книга? Священники крайне редко становятся объектами для художественной прозы, Винсент. Да и мало кого вправду интересует быт священно служителя в маленьком городке, не находите?

- Пожалуй, Вы правы, -  задумчиво произнес священник, как-то неосознанно почесывая краем бумажного стаканчика свой подбородок. – Когда-то очень давно я считал, что в маленьком городке жить проще: все друг друга знают в лицо, помогут, поддержат в сложной ситуации, а большие города, они, знаете ли, поглощают человека. С другой стороны, лишь в большом городе можно реализовать себя, как многогранную личность. Я не говорю, что в Гилрое нет возможности стать писателем, например, но… Согласитесь, что в том же Нью-Йорке банально больше библиотек и книжных магазинов, курсов по обучению письму, а также университеты. Что и говорить про тех, кто хочет танцевать или быть артистом? Мне кажется, что здесь такой человек просто задохнется…  С другой стороны, если выучиться на кого-то и вернуться сюда, то.. банально нужен капитал. Конечно, если здесь остались родители. То можно жить здесь и работать, допустим, врачом или поваром, но просто так в такие маленькие города не приезжают и не остаются. Молодежь стремится в крупные мегаполисы, а сюда, будем честны, не приезжает никто даже на дожитие, как бы грустно это не звучало. Безусловно, соседи здесь приветливые и милые, но… не к новым людям, -  Джереми морщится, потому что в этом и была главная проблема маленьких городов, которых он повидал за свою жизнь достаточно: паства жила большой общиной, но она, как правило, была закрытой, и чужакам если и были рады, то лишь как диковинным зверюшкам. Но ведь жизнь – это не цирк, и каждый хочет простого, банального счастья… Джереми был счастлив здесь, но его местные были вынуждены принять, поскольку святой отец – это недостающее звено паззла, который необходимо собрать для развития города. Вряд ли к Винсенту все отнеслись бы так же радушно, если бы знали, что он приехал навсегда, а вовсе не ради работы.
Джереми не мог далее рассуждать, так как из кустов вывалилась молодая парочка. Джереми сразу же узнал Розалинду и Маркуса, он видел их вместе даже в церкви, но почему-то сейчас они выглядели не как пара, которая чтит чистоту друг друга и своих мыслей, приходя вместе в церковь за благословлением Господа, а как пара обычных подростков, которые под бутылочку вина, а судя по запаху и заплетающемуся языку Розалинды, уже не под первую, просто предавались греху. Вот только почему-то ужас в глазах девушки скорее развеселил преподобного, а не заставил хмуриться или тут же стать праведным священником. У него в руке был не первый бокал глинтвейна, о чем могла идти речь? Да и Винсент нашел этот инцидент весьма смешным, а значит, не стоило.
- Не в ту сторону, Рози, -  лишь тихо произнес мужчина, тихо смеясь себе под нос. Подростки, разве за ними уследишь? Они ретировались так же быстро, как появились в аллее, а Винсент уже добыл упавшую на землю непочатую бутылку. -  Отличный улов на вечер, а главное, очнеь подходящий для праздника, -  честно говорит мужчина, добивая горячий напиток.
- У них есть родители, Винсент. Это они должны были внушить девушке о важности хранения себя для кого-то важного и особенного. О том, что неприлично бегать по улице в подобным декольте, и что земля -  не самое гигиеничное место для того, чтобы предаваться греху. То же касается и юноши, которого должны были обучить, что необходимо быть вежливым и внимательным с девушкой, беречь ее от своих порывов, а если сдержаться не получится, то использовать барьерные методы, чтобы не нагрешить еще больше, ведь дитя, зачатое вне брака, куда больший грех, чем их подростковые шалости. К тому же, Винсент, ну кто я такой, чтобы перед всей паствой осквернять их? Или говорить о воздержании? Может быть тогда сказать, что и слишком много употребленной пищи или вина – это тоже грех, чревоугодие… Куда важнее быть честным перед собой и перед богом. А браки, не заключенные в церкви, если честно, я не считаю браками… Возможно, я слишком странный, но поймите,  что если люди не сочетались браком перед Господом, то для него они такие же грешники, как и те, кто сыграл свадьбу в мэрии… Нет, я не буду отчитывать их, скорее наоборот, помолюсь, чтобы они не ошиблись в своем выборе. Мне кажется, это правильно, да и что такое грех на самом деле? Трактовки неоднозначны и сложны, а подчас даже самые светлые умы не могут пояснить, что имел в виду Создатель в той или иной ситуации. Странный Вам попался священник, Винсент, - смеется мужчина, немного потягиваясь и разминая затекшую шею. Здесь становилось прохладнее, а от того он дышал глубже и пьянел намного быстрее, чем обычно.

Отредактировано Jeremy Grace (2020-08-31 17:58:55)

- Возможно, Вы в чем-то правы, Винсент, но я не могу согласиться с Вами полностью. Дело в том, что мнение прихожан во многом формирует именно священник. Когда я только прибыл сюда, я понял, что паства очень смущена той политикой, что проводил мой предшественник. Он считал, что любое баловство, будь то.. не знаю, местная выпечка или даже вкусный травяной чай, это уже грех, -  мужчина хмыкает, покорно протягивая бокал для пары глотков местного вина. Их диалог с Винсентом казался невероятно интересным, тем более то русло, в которое он уходил, было весьма опасно.
- Мы с Вами совершаем ужасную ошибку, пробуя эти напитки. Поверьте мне, мы еще пожалеем , - смеется мужчина, почесывая отрастающую щетину.   Смешивать местные молодые вина было неправильно, но разве им что-то угрожает? Винсент не на работе, а преподобный и вовсе не на службе, так почему они должны бояться? Возможно, утром будет болеть голова, но вряд ли что-то в этом мире заставит священника поступиться своими принципами. Так что это просто безобидный разговор. Он должен быть приятным, вот и все, а именно таким его и делает Винсент, самый интересный собеседник из всех, с кем преподобному доводилось общаться.  Да и самому молодому человеку явно хотелось говорить скорее с прототипом героя своего романа, чем с обычными местными жителями, которые сегодня и могут говорить только о винограде, его сортах, способах ухода  за ростками, о видах стекла для бутылок, бочках и похмелье…
Впрочем, темы, которые поднимал гость города, хоть и говоря о них вскользь, мужчину заинтересовали. Они были сложными и острыми, словно перец, который опустили на язык, забыв добавить кусочек масла или сливок.
- Ох, Винсент, явно не церковная у нас беседа, да и светской ее не назвать, но раз уж у нас Бужеле…  Поймите, что Церковь, как глобальная организация, всегда будет против того, что делает людей счастливыми. И уж точно против того, что занимает время прихожан мыслями не о Господе. Банально, такие вот праздники в глобальном контексте те они скорее… языческие. Эти огни, песни, употребление алкоголя и всех этих вкусных блюд. Ну разве это по канонам церкви? Что же касается Церкви в региональном масштабе, то будем честны… прихожане редко приходят просто так. Церковный праздник – это праздник, еще один в списке тех, которые и так есть в городе,  возможность порадоваться вместе со своими соседями, сделать что-то вместе. Но все чаще люди идут в Церковь, когда им плохо. Когда рушится их мир, когда никто не может помочь, и вся надежда остается только на Господа. Но как только проблемы разрешаются, люди забывают о своих клятвах и молитвах, возвращаясь к тому быту, в которому они привыкли. Увы, это так, и я не строю каких-то иллюзия. И моя роль в этом скорее… быть утешителем? Помогать людям выговориться и найти самостоятельно ответы и тот путь, что им нужен. Я не имею права навязывать им что-то, я даже не проводник по сути, я просто наместник… вот и все… -  Джереми говорит это с грустью, ведь всегда сложно понимать, что твоя жизнь далека от того, какой ты ее себе когда-то представлял. -  Я тоже пришел когда-то за утешением, и это вряд ли изменится в церкви, как и взгляд на то, что называется преступлением. Я знаю, что было много громких дел, в том числе и связанных со священнослужителями, но… Вы думаете, что в школах или частных секциях творится что-то иное? Люди совершают преступления каждый день, носят маски, пробираясь порой в самые, казалось бы, непорочные сферы нашего общества…. Растление малолетних, с моей точки зрения, это насилие. А насилие над душой или телом всегда порицается как обществом, так и Церковью. Что же касается инцеста… Мне кажется, что и здесь речь идет о насилии, причем в первую очередь моральном, ведь как  правило речь идет о мужчинах, которые неровно дышат к своим же детям. Ребенок подчас и не понимает, что происходит… заметьте же, что женщины редко замешаны в инцесте, что говорит о том, что взрослая женщина не может применить силу, а значит, все-таки и здесь насилие… Церковь никогда не примет это, и всем нам, обычным людям, приходится уповать лишь на то, что если преступник не получит свое наказание на земле, то там на Божьем суде ему воздастся. Великое множество преступлений так и остаются нераскрытыми из-за страха опозориться… То же касается и любви. Многие боятся своих чувств и скрывают их из-за разницы людей в возрасте, но тут я говорю исключительно  о взрослых людях, из-за разницы в социальном статусе… Много всего происходит в нашем мире, но любовь -  прекрасное чувство. Господь велел возлюбить ближнего своего. Не уверен, что он имел ввиду то, свидетелем чего мы с Вами чуть не стали, раздобыв эту бутылочку, но мне кажется, что с годами отношение церкви к внебрачным связям станет еще более лояльным, впрочем, каноны никто не отменял. Вряд ли церковь будет крестить дитя, рожденное вне брака или родителями, которые не исповедуют никакую религию, -  Джереми попытался перевести разговор в более приятное русло, делая еще глоток вина и мягко улыбаясь.
- Я рад, что Вы со своей бывшей супругой  по-прежнему близки, и гармония и дружба и правда важнее чего-то низменного и плотского, поскольку любовь -  это не всегда влечение тел, но всегда влечение душ, Вы согласны? Чистое, прекрасное чувство.

Разговор был приятным, и на его фоне казалось, что Винсент был так давно известен святому отцу, что от него он не ожидал никакого подвоха, как не ждешь его от близкого друга, с которым прошел много испытаний, и который подставит свое плечо.  Разумеется, они не были друзьями, да и преподобный не знал, имеет ли он право на друзей, будучи священником, церковь говорила лишь о том, что святой отец не должен отдавать кому-то предпочтение, а относиться ко всем одинаково, как к любимым братьям и сестрам. Отчасти поэтому священники и вынуждены были приносит обет безбрачия, чтобы ненароком не  согрешить. Возможно, поэтому все священнослужители и разделялись на два лагеря: те, кто мечтали о добродетели, которая приведет их в Рай, и те, кто боялись греха, надеясь, что если его на совершить, то дорога сразу будет определена. К кому относился отец Грейс? Сложный вопрос, но он скорее пытался идти по пути добродетели, поскольку понимал, что даже невольно, можно совершить что-то непростое, что может трактоваться и как грех, и даже как преступление. В частности, взять его младшего брата… что это было, халатность? Или он не был виноват в произошедшем? Или все-таки мог сделать куда больше, чтобы ребенок жил? Если бы это был не его брат, а соседский мальчишка, за которым Джеремайя присматривал, то может быть все было бы иначе? Но ответы на эти вопросы остались в прошлом, где и история мальчика, фото которого Джей так бережно хранил в своей металлической коробочке.
А Винсент? Как он воспринимал преподобного, ведя с ним разговоры о не совсем стандартных случая или ситуациях? Видел ли он во отце Грейсе  друга и соратника или же исключительно объект для своей книги? Что-то в глубине души пыталось предостеречь Джереми, чтобы он немедленно встал и бежал подальше от Винсента, словно черт от ладана, но вместо этого мужчина лишь рассматривал шатена, наслаждаясь тембром его голоса. Под определенной выпитой дозой алкоголя голос мужчины звучал невероятно мягко и обволакивающе, практически убаюкивающе, и это нравилось Джереми, ведь он так давно не мог просто расслабиться и быть самим собой.
- Кто-то из Великих сказал, что любовь -  это желание касаться.  Именно поэтому в школах мальчики так часто дергают девочек  за косички. Затем, когда они становятся смелее, могут взять девочку за руку, а потом и вовсе обнять. Я не говорю сейчас о низменных желаниях тела, я говорю скорее именно о желании прикоснуться к предмету своей любви, хоть ненароком. С этой точки зрения поцелуй -  тоже прикосновение, но куда более интимное. Так родители выражают свою любовь к детям, а также к супругам. Что же касается однополых связей… Винсент, церковь никогда не одобрит этого. Любовь к ближнему – это одно, но у какой однополой пары она осталась на платоническом уровне, что дальше поцелуя не зашла?  Любить человека  и желать его – разные вещи. Современная ЛГБТ система построена на похоти и развращении, поэтому мне сложно судить. К тому же, в Гилрое, слава Господу, нет таких пар. По крайней мере, никто никогда не исповедовался мне и открыто не пропагандировал подобное поведение, да и я не уверен, что оно нашло бы отклик в сердцах местных жителей. Городок наш маленький и тихий, никому не нужны ни проблемы, ни огласка… даже те, кто изменяют женам, делают это настолько аккуратно, что иногда лишь я один догадываюсь о происходящем и то только потому, что тот или иной нерадивый супруг боится кары небесной, - Джереми хмыкнул, отпивая еще глоток, а потом поднимая глаза на Винсента. Тот смотрел на него с небольшим прищуром, словно змий-искуситель, и что-то внутри преподобного все больше мечтало сбежать как можно дальше от чужака.
- А Вы, Винсент? Что Вы обо всем этом думаете? А то получается, что я болтаю без  умолку, и наверняка утомил Вас. Вы же хорошо знакомы с законами Церкви, судя по всему, и прекрасно знаете ответы на все свои вопросы, так почему же именно мое мнение Вам столь интересно?

Джереми пытался быть максимально лояльным и спокойным, все-таки в городе был прекрасный праздник, который символизировал собой окончание зимы, начало посевной, а вместе с тем и новой жизни, так зачем печалиться? Вот только их невинная, милая беседа с легкими нотками провокации со стороны Винсента, в голосе которого слышалась скорее журналистская жила, чем писательская, переходила в какое-то весьма неприятное русло. И дело не в том, что поднимаемые темы были тяжелыми, нет, проблема была в том, что этот разговор как-то задевал гостя города, видимо, нажимая на большие мозоли или на давно зажившие шрамы. Говорят, если шрам остался, пусть и на душе, ты никогда не забудешь обстоятельства, при которых получил его.
Вот и сейчас именно тема ЛГБТ сообщества почему-то остро резанула по душе Винсента. Может быть кто-то из его близких пострадал от гонений или неприятия семьей или обществом? В маленьких городах это особенно распространено, и если кто-то ощущает влечение к представителям своего пола, то им проще покинуть деревенское захолустье, иначе можно стать объектом современной охоты на ведьм. Неоднократно Джереми читал статьи о том, как отступников от канонического понимания семьи забивали даже камнями, а дома поджигали, особенно часто это встречалось в сильных религиозных общинах, да и просто в закрытых общинах, в которые так часто превращаются маленькие города.  Подумать о том, что эта тема может быть близка самому писателю, мужчина не мог, поскольку Винсент рассказал, что был женат, а разве это не показатель его классической ориентации? В так называемую бисексуальность Джереми не верил, считая, что это либо ошибки молодости, либо максимализм, который обычно связан с тем, что в жизни необходимо попробовать все.  Может быть поэтому он сейчас так сильно пытался спровоцировать священника? Но на что? Джереми был очень далек от желаний тела, священникам даже советовали специальные препараты в семинарии, чтобы не поддаваться греху.  Винсент и правда хотел поцеловать святого отца? Для чего? Что он хотел доказать ему? Что его мнение ошибочно? Видимо, недоумение в глазах преподобного немного отрезвило Винсента, и он отвернулся, но что-то подсказывало мужчине, что это лишь временно, и он скоро покажет свое истинное лицо и свои эмоции.
- Винсент… - святой отец начал тихо поднимаясь со скамьи, чувствуя, как его немного ведет из стороны в сторону от выпитого вина. Отец Грейс мягко улыбался так, как делал всегда, когда человеку рядом была нужна помощь или поддержка. – Чувства – это прекрасно. Они делают нас лучше, если это светлые чувства, ведь даже зависть бывает иногда достаточно теплой, которая заставляет нас двигаться вперед и становиться лучше. Любовь – это не грех. Любовь к ближнему, к детям, родителям, да к любому живому существу. Вас е не осудят, если Вы поцелуете в нос кошку или собаку, например? Животное ответит Вам облизыванием, проявляя свою любовь и преданность, и это не будет трактоваться как-то неправильно… Я говорил именно про культуру, как она подается с экрана телевидения или со страниц журналов и газет. Красивые мальчики в разноцветных плавках, обтягивающие все, что не следует выставлять на показ мужчинам. Эти люди всеми способами пытаются показать, что сексуальная жизнь для них важна настолько, что все должны о ней знать. Особенно о том, с кем они спят, что они меняют партнеров и ведут себя вызывающе, специально привлекая внимание к себе. Мы все равны перед господом, и если честно, я считаю, что если есть две женщины или два мужчины, которые ведут совместное хозяйство, возможно даже воспитывают детей, и все это происходит в атмосфере любви, добра и взаимопонимания, а их половая жизнь остается за закрытыми дверьми… то чем они хуже классической пары, состоящей из двух разнополых людей, которые живут вместе, изменяют друг другу, живут в атмосфере насилия или агрессии? Ничем. Любовь она внутри нас.. – Джереми осторожно опускает руку на плечо Винсента, мягко его сжимая. – Мне кажется, что я чем-то задел Вас сегодня, простите, я не хотел. Молодое вино слишком развязало мне язык, и я сказал чуть больше, чем следовало бы, простите меня, - он говорит искренне и тихо,, а раскаяние слышится даже в голосе и дыхании преподобного.
- Приходите в Церковь. Откройте сердце Богу, посидите в его обители в тишине или поговорите со мной. Я сохраню любую тайну исповеди, если потребуется, Винсент. Людям иногда нужно выговориться, и подчас именно церковь становится для этого лучшим местом. Иногда можно говорить и мысленно в тишине, под треск свечей. Я молюсь всегда именно так… Просто не грустите, а отпустите себя и свои заботы. Вы удивитесь, насколько легче Вам станет, - Джереми сжимает руку чуть сильнее, выказывая тем самым свою поддержку. -  А еще хорошо помогают объятья… Но только по взаимному согласию, - говорит Джереми, широко улыбаясь, вспоминая слова Винсента перед тем, как тот его чуть не поцеловал, пытаясь доказать свою правоту.