маршалл данн, 36
james mcavoy
сан-франциско; адвокат/инвалид/безработный; ориентация - север; холост; водолей
Она кричит, зовет мамочку. Это не обычный капризный голос ребенка, требующий внимания к себе. Нет, сэр, это вопли боли и отчаяния вырываются из груди дитя.
Девочка замолкает спустя три часа после крушения самолета. Сначала ее голос становится все тише, а потом можно услышать лишь прерывистое дыхание, сухой вздох и хрипота на выдохе. Вздох. Выдох. Вздох. Выдох. Пауза в секунды. Выдох. Выдох. Тишина.
Конечно, тишина обманчива. Где-то там, вне гробницы из метала, поют птицы, шелестит листва, а совсем рядом с ним стонут и плачут люди. Может, он тоже издает какие-то звуки, а может уже и умер, лишь его остывающее тело пока фиксирует информацию.
Вспоминаются фильмы, какие-то медицинские драмы, где кричат любимым «смотри на меня, не закрывай глаза» или «говори со мной, не теряй сознание». Ему почему-то смешно. Они сами, те люди, что снимают это, пробовали говорить или не терять сознание, когда боль огромным молотком бьет по всему телу, а единственное спасение – отключиться?
Когда он приходит в себя в следующий раз, то вокруг какая-то суета. Кто-то спрашивает его имя, которое он и сам не против узнать. Все пищит, люди переговариваются, очень яркий свет ламп ослепляет. Ему страшно, он знает, что обычно врачи (это же они?) обещают, что все будет в порядке, но сейчас нет этих слов, дающих надежду. Осталась лишь боль, щедро заменяющая собой все другие ощущения – страх, гнев, отчаяние.
Что-то происходить и сознание проваливается в спасательную пустоту. Больше ничего…
Он не знает через сколько минут, дней или месяцев снова приходит в себя. Вернее, в то, что от него осталось. Хочется пошевелиться, но тело не слушается, оно будто затекло, стало тяжелым и каменным. Можно только смотреть. Вокруг какие-то приборы, капельницы, еще непонятные машины, гудящие как реактивные турбины. Взгляд падает на собственную руку. Ура, у него есть рука. Наверное, уже не плохо.
Он не понимает, что вообще произошло. Где? Кто? Что? Нет любопытство, радости. Лишь пустота, чистый лист бумаги на котором пытается мысленно написать вопросы, боясь забыть и их.
Кто-то радостно кричит в самое ухо. Надо же, его пробуждения ждали. Голоса обретают лица, а затем имена и должности – мать, отец, невеста… Чужие люди, которые должны быть родными и близкими. Они рядом, готовы рассказать историю человека. Истрию выжившего пассажира авиалайнера, потерпевшего крушения пару недель назад.
Знакомьтесь, Маршалл Данн. Вбейте в поискове «ищу адвоката дорого» и вот его улыбающиеся лицо по первой же ссылки. Человек, готовый за пару сотен баксов в час решить все ваши проблемы. Смешайте щедрый гонорар, острый ум и отличный университет, на выходе этот человек будет прикрывать вашу задницу в любом, даже самом скользком деле.
Пару лет назад от подрабатывал в какой-то нищенской конторе адвокатом номер 78, защищая бродяг и бедняков, но пару лет ему повезло. Все помнят историю Кристофера Мюлера, человека, жестоко убившего свою красавицу-жену и отправившего тело вниз по реке. Следы насилия в квартире, свидетельство соседей, слышавшие шум в тот вечер, кровь в машине подозреваемого. Все улики были против Криса, пока за дело не взялся адвокат номер 78, Маршалл Данн. На следующем же судебном заседание все оказались виноваты в смерти жены мистера Мюлера, кроме него самого – идиоты-полицейские, неправильно составившие протокол, местные наркоманы и озлобленные соседи, любовник миссис Мюлер. Только муж был невиновен и чист как слеза младенца, его выпустили прямо из зала суда.
В течение следующих пяти лет Маршалл Данн приобрел известность, мастерски защищая мужей - изменников, мужей - убийц. Адвокат старался добиваться успеха даже в самых запутанных делах, защищая последних мудаков, пока не сел на чертов рейс 1892, решив в последний момент навестить родных.
Невеста, вернее Ребекка, теперь рыдает в палате, обещая ему и себе быть рядом. Всегда. Везде. Но она невеста другого Маршалла, не этого. Этот человек не знает кто она такая и от всхлипов у него раскалывается голова. Он хочет ее выгнать.
У этого Маршалла Данна из родных есть только боль. И остатки правой ноги, кожа с которой так и осталась где-то в обломках разбившегося самолета вместе с тремя пальцами и частью икроножной мышцы.
Ему говорят, что он дешево отделался. Говорят, все будет хорошо. Прикатывают к постели инвалидную коляску, называя это лишь временной мерой. Данн сможет ходить, не сейчас, конечно, а через какое-то время. Передвигаться. Не бегать и не прыгать, а просто ходить по своему дому, но не слишком долго и на костылях. Ноге часто нужен будет отдых, она иногда будет болеть. Мама, чужая женщина, пытается утешить, но на самом деле добивает – все хорошо, сынок, ты же не спортсмен, будь ты бегуном…
То есть все хорошо пока не бегаешь? Пока это не конец профессиональной карьере?
Они все только обещают и повторяют. Даже если он прекрасно слышит ежедневные ссоры за дверью – медсестры спорят, кто будет сегодня менять повязки на ногах. Пересаженная кожа с левой ноги не приживается, гниет и она и то, что под ней. Воняет. Некому из хорошеньких, молодых девочек не хочется вскрывать это умирающее, омерзительное чудовище, пропитавшее своей кровью и гноем повязку.
Ампутация обеих нижних конечностей. Заражение. Антибиотики не помогают. Такие страшные слова. Зачем они на ваших бумагах, когда, вы, врачи, славные хирурги, обещали, что все будет хорошо?
Маршалл Данн известный адвокат, выросший в любящей семье. Он хитер, умен и образован. У него есть красавица-невеста, его ждет блестящее будущее, а под конец безбедная старость и сладкий коктейль на вилле с видом на океан.
Маршалл Данн калека, потерявший обе ноги в результате крушения самолета и ошибок лечащих врачей. Он - ежедневник, заполненный лишь наполовину памятными датами, но с трудом вспоминающий какое мороженое любил и как зовут его пса.
