в моем трейлере воняло этим пидорским запахом китайской жратвы, которую продают в супермаркетах в упаковке с ярко-красной надписью “просто добавь кипятка”. практически, как тот сериал про русалок, но вместо красивой телки с сиськами в ракушках из пакетика вываливается бледно-желтая похожая на червяков лапша. после ее контакта с кипятком она воняла еще сильнее, чем прежде. вот вам и парфюм а-ля нейт. в мусорке, пакет из которой я все ленился вынести, уже горой собирались эти поганые упаковки с ярко-красной надписью, вперемешку с бутылками пива. в раковине стояла гора немытой посуды. казалось бы, откуда здесь быть посуде, я ведь только и делаю, что жру из этих пластиковых контейнеров идущих в комплекте с лапшей. однако посуда была, и стояла она здесь уже не первую неделю, может быть даже и не первый месяц. телевизор в углу рядом с кухней был давно поломан, кажется с начала времен. поэтому я просто-напросто взял и приклеил свой телефон скотчем к фанерному навесу над маленькой одноместной кроватью в которую я еле помещался. точнее не помещался вообще, поэтому приходилось спать с поджатыми ногами. в трейлере я вообще ходил согнутый, как вопросительный знак, потому что какого-то хуя моей мамке приспичило ебаться с каким-то очень длинным мужиком, ведь в итоге появился я — грустный и почти что двухметровый. так вот к телефону приклеенному скотчем к фанерному навесу над кроватью. он был моим маленьким телевизором. днем я смотрел на нем всякие уебищные видосы на ютубе, пытаясь пережить отходняк от ночи химмозных приключений. сегодня был одним из этих дней. мне было слишком хуево, чтобы двигаться. настолько хуево, что я даже не хотел встать с кровати, чтобы пойти и начертить себе еще пару дорог. точнее мог, конечно, хотел, конечно, но мысленно боролся с собой. в моей голове был хороший нейт, который умолял меня подождать хотя бы до ночи, чтобы начать упарывать. и плохой нейт, который шипел и ежился от медленно-надвигающийся трезвости и просил уже прекратить этот чертов балаган, не выебываться и пойти сторчать уже остатки порошка. если быть честным с самим собой, у меня не было “хорошего нейта”, у меня был нейт, который был менее хуевым, чем плохой нейт. ну вы, наверное, поняли. я пролежал так минут двадцать, неподвижно приклеенный взглядом к экрану телефона на котором какой-то ютубер жрал что-то на камеру драматично причмокивая в микрофон. в итоге не находя в себе никаких сил больше вести эти ментальные дебаты между собой и своими субличностями, я все-таки встал с кровати и, согнувшись, побрел на кухню. к моему шоку и ужасу, однако, все то, что было раньше горсткой белого порошка в пакетике теперь было пустым местом. закатывая глаза, я развернулся и обратно побрел в кровать. так случалось довольно часто. провалы в памяти — это вам не шутки, конечно, но было довольно смешно. я постоянно забывал, что добивал последний грамм/дорогу/песчинку чего бы там ни было, потому что так делают все торчки. и каждый раз я наивно полагал, что смог все-таки сдержаться, оставив себе что-то на завтра, чтобы не умереть окончательно. из меня вырвался разочарованный выдох. я начал прибегать к таким театральностям за неимением нормального постоянного общения с людьми. приходится развлекать себя хоть какими-то звуками. надо было заснуть, и похуй, что на часах всего-лишь восемь вечера. был конечно другой выбор. у меня под раковинной стоял пакет с таблетками для школьников, они такое дерьмо очень любили. это, конечно не порошок, но что-то похожее. однако я не очень-то и хотел сейчас сидеть и в гордом одиночестве пытаться дрочить под приходом от мдма, потому что под этим а) точно не кончишь и б) меня обязательно начнет колбасить на какую-нибудь тему. такими темпами и зарезаться недалеко с моими-то тараканами в арбузе. поэтому я лежал, без какого-либо интереса пялясь в видосики. в какой-то момент я даже попытался заснуть, но мое сердцебиение на отходах то ли пыталось разбудить меня, то ли наоборот отправить в вечный сон окончательно. понять было сложно. сейчас бы пива, но его дома не было. кажется, я выпил последнюю бутылку пару дней назад. в магазин идти было чуточку более невыносимо, чем лежать здесь, поэтому я продолжил слушать чавканье пидораса в телефоне, которое современные детки называли “асмр”. не знаю кого оно там успокаивало, но явно не меня, потому что я итак был успокоен жизнью буквально до состояния овоща, куда уж, собственно, больше-то.
может быть все-таки закинуть пару таблеток?
нет, не стоит. правда ведь не стоит. будь разумным. в лучшем случае тебя найдут где-нибудь в клубе дрочащим на пятнадцатилеток маскирующихся под совершеннолетних, в худшем — ты опять начнешь представлять себе всякую дичь и утилизируешь все-таки набор кухонных ножей, которые ты какого-то хуя купил и теперь они все дружно лежали грязными в раковине (зачем они вообще были нужны, если ты ел только лапшу?). вдруг ты возьмешь и пырнешь себя? вот что ты будешь делать тогда?
мой искаженный наркотой мозг даже поверил в эту теорию на секунду, представляя, как я в порывах истерии выуживаю из мойки один из острых ножей, заношу его над собой и, словно как какой-нибудь шекспировский герой, протыкаю свое сердце, как туго надутый шарик. оно издает мультяшный звук треска и рассыпается осколками по полу. естественно, не осколками, а рекой кровищи, но в моем воображении и то и другое страшновато. а дальше что? скорая? ага, конечно. чтобы если я выживу, а я ведь обязательно выживу, потому что я такой неудачник, что вряд ли смогу прикончить себя с первой попытки, то мне придется объяснять таблетки, пакетики из под амфетаминов, мефедронов, мдма, шмали и всего такого в этом роде. для полного кайфа не хватало, конечно же, нелегально купленного оружия, но к сожалению я не был мафиозником-кокаинщиком.

мои мутные размышления были нарушены шагами вокруг трейлера, будто бы кто-то то ли пытался найти дверь, то ли понять был ли я дома. походив вокруг минуты две мой посетитель начал громко тарабанить в дверь, будто бы намереваясь снести ее с петель нахуй. ебаные школьники окончательно потеряли страх. вылезая из кровати и путаясь в одеялах я заорал максимально громко, чтобы назойливый пидорас по ту сторону трейлера меня услышал, — я здесь, сука. дай хоть штаны надену, ахуевшая ты мразь.