смотрю на часы. они показывают мне это чертово пять тридцать. смотрю на экран мобильного телефона. на нем — сообщение от кори полученное мною пару часов назад.

«мы заберем тебя в шесть. одевай, что хочешь. мне плевать».

я, конечно же, хотела узнать, как одеваться для того, чтобы не испугать дядю циммермана. или испугать. я еще не решила за какую команду буду играть сегодня вечером. сама идея притворства пассией кори была мне смешной. любой человек у которого было два глаза смог бы понять то, что нас связывали новоприобретенные дружеские отношения и целый вагон секретов, которые были слишком пикантными для ушей посторонних людей. однако мальчишка видимо не отчаивался, старательно пытаясь прикрыть правду о себе от такого же новопроибретенного дяди мной. я же в свою очередь в последнее время притворялась матерью терезой, которая готова была помочь всем дабы избавить себя от никому ненужных самокопаний. вроде бы, такое тоже было грехом, но мы притворимся, что нет. ради меня и моей шаткой подростковой психики.
заявление об одежде было слишком храбрым со стороны кори, который явно недооценивал мощь и разновидность всех моих аутфитов. по большей степени, я любила носить платья. но платья были платьям рознь. в моем шкафу, который давным-давно перестал быть красивой  организованной девчачьей кладезью нарядов для принцесс (где-то после того, как съехала мать, конечно же, потому что именно она следила за этим), хаотично висели с разношерстных вешалок такие же разношерстные наряды. только мне было дозволено знать где и что лежит. точнее не дозволено, конечно, а положено, но в моей комнате так редко бывал кто-либо кроме меня, что большинство моих нарядов так и не увидело свет даже в лице какой-нибудь занудной подруги (которой у меня и не было. в ее роли был кори, но его вовсе не интересовали платья).

в визуальном хаосе царил мой невидимый порядок. рука сама потянулась к черному кружевному платью, которое больше кричало «я пришла сюда для дяди, а не для племянника», нежели чем «приличная девушка еврейского мальчика». может быть стоило одеть его и все-таки склеить дядю за неимением чувств к циммерману. однако это сулило тем, что кори получит смачных пиздюлей от его же мамы, а я вроде как все еще была ему должна за детские/взрослые психические травмы. интересно, как долго мне придется отдуваться за тот недо-пранк с беременностью? а может быть мне просто честно от души хотелось помочь моему кучерявому другу? ответов на эти риторические вопросы у меня естественно не было, поэтому я оставила кружевное платье в покое. настанет и его час, но явно не сегодня. следующий вариант был слишком цветастый, другой — слишком неброский, третий — слишком сильно кричащий «иногда я сплю со взрослыми мужчинами и если бы набоков знал про меня, то лолиту звали бы мэй». рука все-таки зависла в воздухе, трогая ткань последнего платья. розовый шелк, декольте, которое не было слишком, но и не было недостаточным. немая ухмылка дрогнула на моих губах. ситуации в которых люди прячут свое настоящее «я» лишь приводят к таким ситуациям, как сегодняшний вечер, где кори циммерман тащит меня, мэй селест, на ужин со своим дядей, который готов увидеть рядом со своим племянником хоть саму сатану в теле семнадцатилетней девочки, а не какого-нибудь милого мальчишку (будем честными тут же, кори никогда не сможет встречаться с кем-нибудь милым и с кем-нибудь, кто не напоминает ему отцовскую фигуру, которой у него никогда не было, но мы ведь можем побыть поэтами хотя бы на пару секунд?). поэтому я, к сожалению или к счастью, не могла и совершенно точно не хотела душить свое «я». ну и что, что оно было чуточку более шлюховатое, чем все ожидали?

на часах наступают эти заветные шесть и вот я уже стою в прихожей в своем платье с большой буквы «п». которое может быть сулит циммерману пиздец с такой же большой буквы «п», но как бы там ни было умирать я намеревалась красиво. накидываю пиджак поверх платья, чтобы скрыть эффект хотя бы ненадолго, вроде бомбы замедленного действия. смотрюсь в зеркало в ожидании еврейской четы, которая теперь уже опаздывала. видимо пунктуальность кори унаследовал от дяди. пару долгих минут в прихожей — полностью одетой, расхаживая взад-вперед на каблуках, которые издавали характерный цокающий звук по паркету, — и вот знакомый звук тормозящей машины, открывающейся двери, а затем и ее же хлопок. шаги по дорожке к дому и знакомый стук в дверь. выжидаю пару секунд, в последний раз смотрюсь в зеркало, которое еще раз показывает мне два больших, как блюдца, ореховых глаза, которое немигающе смотрели на меня в ответ. медленно открываю дверь, за которой стоит кори. на его лице как обычно вымученная мина, которая в этот раз еще более болезненная, чем та, которую я видела в последний раз. его таланты не переставали меня удивлять.
мой взгляд прыгает за его спину — на машину, в которой сидит мужчина среднего возраста и дырявит мое крыльцо любопытным взглядом из опущенного окна.
— я соскучилась, — громко говорю я так, чтобы было слышно дяде, но смотрю на кори, который с ужасом смотрит на меня. я же, будто бы питаясь страхом мальчишки, понимаю, что сегодняшний вечер сулит быть достаточно интересным. двигаясь ближе к кучерявому, я оставляю на его щеке поцелуй, а тот, в свою очередь, оставляет на его коже блестящий розоватый след блеска для губ.

ладошка кори холодная и потная будто бы у трупа, который пролежал в морге чуть дольше, чем предполагалось. я беру ее в свою, периодически напоминая кори о своем присутствии тем, что впускаю в его плоть свои острые ногти. он едва заметно дергается, но вести себя как уебан не перестает. глаза дяди с интересом бегают по нашим фигурам через зеркало дальнего вида в полу-темной машине. кажется, они останавливаются на мне дольше, чем на кори, но такие вещи меня, вроде бы, никогда не пугали. дэвид ловит мой взгляд своим и улыбается будто бы пять секунд назад не пялился на мои колени. говорит что-то тупое про красивую пару на что кори отрицательно качает головой. мудак. я вознаграждаю его агрессивно сжимая его желеобразную конечность ногтями. он еще раз дергается, на этот раз вяло исправляя ситуацию собственноручно. я кидаю на него испепеляющий взгляд.
мы еще не доехали до ресторана, а я уже раз двадцать пожалела, что вообще согласилась на эту идею. кори, который видимо старательно раздевал фредса в мыслях пока я пыталась общаться с его же дядей, откровенно клал хуй на происходящее, даже и не пытаясь мне помочь.
дядя же, не получив развернутого ответа от племянника, опять перевел заинтересованный взгляд на меня. — а как вы с кори познакомились? спрашивает он у меня, видимо, уже не рассчитывая на членораздельные ответы от кучерявого. — в школе, — коротко отвечаю я, поджимая губы. вдаваться в подробности нашего с кори официального знакомства мне явно не хотелось. на самом деле, проучившись столько лет с циммерманом, кажется я всегда знала о его существовании где-то в самом темном и далеком краю своего мозга. так себе романтичная история для дяди. он же с полуулыбкой пялится на меня через зеркало, напрочь забыв про дорогу.
— а вы женаты? точно так же улыбаюсь в ответ я, старательно пытаясь перевести стрелки на него. кори сдавленно выдыхает, будто бы именно этого вопроса он и боялся все это время.
— нет, солнышко, я свободен, как ветер, — отвечает дэвид, кидая беглый взгляд на племянника, — смотри, а то и твою красотку украду, — ухмыляется он, подмигивая кори. тот же, наоборот, выдает из себя какой-то сдавленный хомячий звук больше похожий на тихий крик души, нежели чем на смех. на этот раз сам циммерман давит мне ладонь с ахуевшим видом. она еще более холодная и потная на ощупь, чем была десять минут назад. 

в ресторане душно и тесно. впрочем как и во всех ресторанах окленда, потому что они все были плюс минус убогими. над головой у дяди удачно расположилась лампочка, которая светила ему прямо на лысину, выставляя ее в еще более убогом виде. кори, видимо окончательно сдавшись, открыл меню и зарылся в нем с головой делая вид, что старательно выбирает между пиццей с пепперони или с ветчиной.
— мэй, ты будешь вино? спрашивает дядя, не дожидаясь моего ответа и щедро наливая мне в бокал какое-то вонючее винишко о котором он так распылялся по дороге в ресторан. кори и его бокал он демонстративно игнорирует, но кучерявого это вообще не задевает. глаза дэвида бегают по моим плечам и ключицам, потому что пиджак, который до этого брал на себя часть удара, теперь покоился на спинке моего стула. кори тоже кидает на мои сиськи свои кривые не одобряющие взгляды. мне кажется если можно было бы он отдал бы мне свою футболку и остался бы сидеть полуголым только, чтобы мой вид не делал этот вечер еще более неловким. в воздухе стабильно висела это тягучая тишина, которую разбавляло лишь неловкое покашливание дяди.
— кори наверное настоящий ловелас в школе, да, мэй? он только при мне стесняется, — жирное лицо дэвида опять расплывается в этой его неуютной улыбке, — иначе как он поймал такую красотку как ты? я фальшиво смеюсь, еще раз напоминая себе о том, что в театральном кружке в лет десять мне всегда давали главные роли, и что сегодняшний вечер я тоже переживу.
— может быть это я его поймала, — стреляю глазами я, пожимая голыми плечами, — я люблю брать такие дела в свои руки. моя рука сама рефлекторно потянулась к пряди волос, накручивая ее на указательный палец. кажется, навыки подкатывать к мужчинам постарше у меня были отработанными настолько, что вырывались сами по себе, даже, когда я не особо планировала их утилизировать. однако такой расклад очень понравился дэвиду. тот даже плеснул мне в бокал еще немного вина.

заказав целую тарелку пасты, дядя, похлопав себя по животу, устремился в туалет помыть руки перед едой. я проводила его учтивой улыбкой, пока тот медленной походкой шел вдаль ресторана.
— циммерман, блять, — шикнула я сразу же, как неказистая фигура дэвида скрылась за поворотом. пиная кори под ребра, я все же умудрилась вырдать его из своего телефона в котором он провел последние минут двадцать. с момента нашего прихода в ресторан он сказал только четыре слова — «пицца с пепперони, пожалуйста» и она была адресована официантке. разглядывая его экран краем глаза, как и предполагалась, я заметила сообщения фредсу и это повергло меня в еще больший гнев.
— ты ахуел, нет? кори смотрит на меня в ответ, глупо моргая. с откровенным видом вроде «а что тебе собственно не нравится?». — ты сколько себя как овощ будешь вести, а? ты вообще понимаешь, что я тащу этот вечер на своем горбу будто бы это мой дядя?
кори опять глупо моргает в ответ, косо поглядывая на экран телефона, видимо, желая поскорее дописать сообщение своему патлатому говнарю. резко выхватывая у него починенный за мои же бабки смартфон, я сую его в свою сумку, — ты не получишь его обратно, кучервый гоблин, — плююсь ядом я, словно самая настоящая гадюка вырвавшаяся на волю из террариума и готовая впиться в плоть первого попавшегося под руку прохожего.

убить кори хотелось чуточку больше с каждой проведенной за этим ужином секундой. я могла бы предоставить перечень людей с которыми я хотела бы провести этот вечер больше, чем с циммерманом и его недодядей, который больше походил на огра в подземелье из гарри поттера, чем на настоящего человека. в этой истории я была гермионой, которая пыталась всеми возможными силами не умереть за этот вечер, пока циммерман, то бишь гарри, сидел в столовой и жрал за обе щеки ужин в честь дня благодарения. в реалии, однако, кори так и не тронул свою еду, пока я учтиво ковыряла вилкой стейк. дядю наше поведение вроде бы даже и не напрягало. он всасывал в себя спагетти с завидной скоростью мощного дорогого пылесоса, который мог и твою руку засосать если быть не особо аккуратным.
телефон кори вибрировал у меня в сумке. кори кидал на него и на меня недовольные взгляды. на секунду я даже пожалела, что отобрала у него смартфон, потому что кучерявый теперь активно нервничал, сжимая в руках вилку будто бы готовясь засадить ее мне в глаз при первой попавшейся возможности. дэвид чавкал как собака, которой только что отсыпали добрую долю корма, но и это его ничуть не смущало. бутылка вина медленно заканчивалась, делая дядю еще более счастливым, чем раньше. а это автоматически делало циммермана все злее и злее.

дэвид, между делом, задавал разные пресные вопросы вроде что мы намереваемся делать в дальнейшем, стараясь разбавить сорок пятую неловкую тишину за этот вечер. я же, открыв рот, чтобы вставить что-то умное про то, что мы еще не до конца решили, быстро затыкаюсь так как кори решает наконец-таки взять вечер в свои кривые руки.
мы не вместе. надо быть идиотом, чтобы в это поверить, если честно.
неловкая тишина теперь больше походила на гробовое молчание. однако циммермана это вовсе не останавливало. его голос звучал скучающе-озлобленным, так, как звучат учителя после долгих объяснений очень легкой задачи очень тупому ученику. дэвид был этим учеником, прижатым к доске со всех сторон, поставленный перед фактом своей же собственной тупости. на секунду мне даже стало весело, однако раскрывшийся буквой «о» рот дяди после коронных слов «я гей» заставил меня вернуться с небес на землю. я сразу же представила, как циммерман в мантии гарри поттера садится на шею к дэвиду и сует ему волшебную палочку в нос. наверное, нашему комнатному огру было так же больно услышать, что его мастерски наебывали весь вечер, как и настоящему огру, когда его уложила парочка туповатых школьников.

соус, медленно стекающий по подбородку дэвида напомнил мне о том, что неплохо было бы свалить отсюда, пока тихий семейный ужин не превратиться в самую настоящую греческую трагедию. медленно снимая сумку со спинки кресла, пока кори и дэвид немигающе смотрели друг на друга видимо пытаясь не разорвать друг друга на части в своем тихом поединке. — ужин был замечательным! восклицаю я, разрезая затхлый воздух между ними напопоплам. встаю со стула, старательно пытаясь натянуть на лицо самую счастливую улыбку из всех своих счастливых улыбок. дэвид не реагирует на меня вообще, все еще пялясь на племянника. соус дотекает до шеи, оказываясь на белом воротнике его рубашки. — кори? дергая за плечо циммермана, я все же умудряюсь вернуть его в реальность. тот смотрит на меня недоумевающим взглядом, будто бы желая все же остаться здесь и публично сраться с дядей на тему своей сексуальной ориентации. я щипаю его за руку через плотную ткань пиджака и поднимаю за собой, кивая в сторону двери. он озлобленно хлопает ресницами, будто бы желая посраться еще и со мной за сегодняшний вечер, но я лишаю его такой радости.
— до скорой встречи! улыбаюсь я дяде, который шокировано пялится то на меня, то на кори, все еще сжимая столовые приборы в руках. — мне нужно убегать, я совершенно забыла, что уже так поздно. меня ждут дома, кори проводит меня… в попыхах говорю я, накидывая на плечи верхнюю одежду и пятясь к выходу из ресторана. кори волочится за мной, спотыкаясь о каждый столик, который мы проходили. люди, видимо осознав, что что-то было не так, начали оборачиваться то на нас, то на ошеломленного дэвида, который все еще сидел за столиком теперь уже в гордом одиночестве. на секунду мне даже стало его жалко, но потом я вспомнила, что я вообще не имела никакого к нему отношения, и мне снова стало похуй.

вечерняя темнота и звуки машин снаружи заведения казались отрезвляющими после душной обстановки ресторана доверху наполненного счастливыми парочками и семьями. я снова хватаю кори за пиджак и тяну за собой с людной улицы на случай если дэвид решит выйти за нами. пару минут быстрого шага и вот мы уже находились в закоулке какой-то барной улочки. на часах было восемь вечера, воздух пах дешевым алкоголем и сигаретами. мои каблуки деловито стучали по асфальту, кори, кажется, морщился каждый раз, когда я делала новый шаг. остановившись у задней двери какого-то еще не открывшегося ночного клуба, я подняла брови вверх. — и что это было, циммерман? тот опять смотрел на меня взглядом, который говорил лишь о том, что еще чуть чуть и я тоже отхвачу каких-нибудь откровений. — ты не мог ему дома сказать, что ты гей? недовольно закатываю глаза я, разворачиваясь на каблуках и расхаживая туда-сюда по пустынной улочке, чтобы выбесить кори еще больше клацаньем шпилек по дороге. — я конечно понимаю, что у тебя нет друзей вообще, но я бы с удовольствием сейчас делала миллион других вещей вместо того, чтобы смотреть на то, как твой дядя смотрит на мои сиськи.
кори открыл рот, чтобы сказать что-то, но я подняла руку вверх, затыкая его. — у меня нет денег на такси. я не взяла с собой кошелек. придумай что-нибудь, — злобно шпилю я, раздумывая над тем, чтобы сесть на ступеньки ведущие к двери в ночной клуб, но сразу же передумывая при детальном их рассмотрении. вдалеке мяукает бездомная кошка, еще дальше  проезжает одинокая машина. фонарь над нашими головами трещит электрическим жужжанием. кори выглядит так, будто бы сейчас достанет из кармана пиджака нож и войдет в список самых кровожадных серийных убийц под каким-нибудь красивым собственноручно придуманным именем. мне опять становится не по себе.