mon dieu, qu'elle йtait belle

это был один из тех дней, когда воздух стоит на месте и мучает тебя своей неподвижностью. духота переходит все границы  и дома сидеть практически невозможно. выходя на улицу тебе не становится легче. наоборот, на лбу появляется испарина, дышать становится тяжело, а находиться в своей коже вовсе невыносимо.
это было лето. время, когда я еще раз убеждалась, что друзей у меня не так-то и много. факт, который я старательно пыталась скрыть от всех живущих на этой планете людей. правда была в том, что выдерживали меня не многие, как бы грустно это и не звучало. или наоборот, это я не терпела всех вокруг. поэтому вместо того, чтобы сидеть в кафе с какой-нибудь подружкой, которая никак не закроет рот, рассказывая мне о своих приключениях с каким-нибудь только что перечеркнувшим черту пубертата парнем, я лежала на траве в парке. мое красное платье веером лежало на земле вокруг моих ног, глаза закрыты, волосы откинуты назад. из космоса я наверное выглядела сейчас, как маленькая красная точка, незначительная и микроскопическая. трава назойливо щекотала мои ноги, заставляя меня попеременно менять их позицию каждые пять минут. темная шевелюра нагревалась на солнце. по шее медленно текла капелька пота. однако домой я идти не хотела. я провела последние пару дней не выходя из дома, танцуя под музыку из семидесятых вокруг своей кровати, которую так любил мой отец всю жизнь коллекционирующий диски за неимением хобби. признаться, мне она тоже нравилась. в отличие от дисков, отец не был на расстоянии руки, он работал каждый день с утра и до позднего вечера. я даже и не знаю, хотела бы я что бы он был постоянно дома. я привыкла быть одна в течении дня, занимаясь тем, чем захочу. иногда я ходила полу-голой по дому вальсируя под какую-нибудь медленную песню с воображаемым принцем, иногда я, задрав ноги на стол, читала один из этих невыносимо сопливых романов, которые всегда дарила мне тетка на дни рождения. в дни, когда мне было совсем скучно, я выходила на веранду в своем самом лучшем джинсовом комбинезоне и перекрашивала горшки с медленно увядающими цветами из голубого в красный, из красного в желтый, из желтого обратно в голубой.
на вопросы вроде “тебе действительно нечем заняться?”, у меня был только один ответ — да. я итак провалила все экзамены и пропустила все дедлайны для подачи документов в университеты и колледжи. надежда на светлое будущее, которая, если честно, никогда не тлела у меня в сердце, сейчас была потеряна окончательно. однако отец не отчаивался. когда он возвращался с работы я окружала себя книгами и уроками, которые лежали нетронутыми весь день, и порядочно делала вид, что провела весь день в учебе. так ему было спокойнее, а когда ему было спокойнее, то спокойнее было и мне. “я была рождена плыть по течению, папа, а не следовать правилам”. или что-то в таком же нарочито небрежном подростковом стиле, вы сами знаете о чем я. но такое я ему никогда не говорила. мне казалось, что чтобы оберечь его от правды, нужно было заполнить пустое пространство чистой ложью. это ведь так работает, нет?

на данный момент, растянувшись на газоне в парке, я думала о другом — идти ли мне на урок по французскому. я не помнила во сколько он должен был пройти, я просто знала, что он должен был быть сегодня. это, если честно, было достаточно для меня информации. при желании, конечно, можно было бы позвонить отцу, уточнит время, но такого желания, к сожалению, у меня не было.  с одной стороны, кому нужен французский, не так ли? я где-то читала, что французский перестал быть глобальным европейским языком в конце девятнадцатого века. можно даже приурочить мои прогулы французских уроков в школе к тому, что я отказывалась учить язык просто для понтов. с другой стороны, чем я буду заниматься сегодня если не пойду на урок? отец, кстати, не будет в восторге от того, что я прогуливаю платные уроки, ведь он обязательно об этом узнает. да или нет. нет или да. лежа на траве и перебирая в пальцах безжалостно вырванную из земли незабудку, я разглядывала ее нежно-голубые лепестки. вдали послышались раскаты грома. кажется, судьба ответила за меня.
такси выплюнуло меня по адресу за рекордное время и, выпрыгивая из машины и залетая под навес над входной дверью профессора, я, чертыхаясь, скидывала капли с волос. мне не предстояло ждать долго, потому как мистер клементи появился на пороге буквально сиюминутно после моего стука в дверь. его взгляд столкнулся с моим и странная, буквально тягучая тишина повисла в воздухе. я пролетела взглядом по моему профессору. темные волнистые волосы собранные в пучок на затылке, благородные черты лица, на данный момент обремененные моей наглостью. интересно, эти карие глаза когда-нибудь улыбались или всегда несли с собой печать угрюмой интеллигенции? — я думала, что девушка всегда должна немного опаздывать. разве это моветон? игривая ухмылка пробежалась по моему лицу. я бы не дала ему и сорока лет. как я могла пропустить его в школе? такое лицо не остается забытым в школьной среде. может быть, он был слишком популярен среди глупых девиц. скорее всего, разглядывая его длинные пальцы и широкие плечи, девочки из класса по французскому игриво перешептывались друг с другом на задних партах. в этом и была проблема, когда что-то нравится всем, оно перестает интересовать меня. сейчас же, в теплом ламповом освещении его кабинета, в который я так бесцеремонно вошла, повернув на лево после прихожей, туда, откуда шел свет, мистер клементи казался самой настоящей находкой. — у вас большая коллекция книг, — я пробежалась пальцами по корешкам аккуратно покоящихся на полках томов, — вы любите искусство. — это был не вопрос, а заявление. ни один человек, который не был в полном восторге от живописи и скульптуры не хранил бы столько книг по итальянскому ренессансу. проведя рукой по письменному столу и опустившись в кресло, я опять взглянула в глаза несколько ошеломленному учителю. — а еще я думаю вы живете не один. потому что такой книжный червь, как вы, скорее всего не вспоминал бы о том, чтобы протереть пыль со стола. — еще я хотела добавить, что он живет с девушкой или невестой, потому что на его пальце пока не было обручального кольца, но решила воздержаться. если раньше он смотрел на меня ошеломленно, то теперь выглядел и вовсе оскорбленным. мне стало немного не ловко. поправив платье на коленках, я поспешила извиниться. — прошу прощения, мистер клементи. если ваше хобби  — искусство, то мое хобби — это люди, — скинув длинные волосы с плеч, я облокотилась о край письменного стола, — je m'appelle may, но я думаю, вы это уже знаете.

allez venez, milord. vous asseoir à ma table, il fait si froid dehors .

звук дождя четкой дробью барабанящий по окну профессора придавал обстановке некий шарм. если честно, ситуация была похожа на то самое про что многие пишут книги. уютный офис с лакированным дубовым столом, плотные занавески, которые собирали на себе пыль жаркой калифорнии, учитель по французскому с темными кучерявыми локонами. для полной идиллии не хватало лишь звука потрескивающего камина и песен лоскутами вырывающихся из старого граммофона. однако в окленде было слишком жарко для каминов. в окленде было все слишком. это была не франция, об этом знали все. разглядывая своего профессора в моей голове возник резонный вопрос — что он здесь забыл? такого рода люди не живут в калифорнии. солнечный штат полон всех — нервных бизнесменов, занятых юристов, поп-звезд, которые никак не могли завязать с наркозависимостью, но только не учителей по французскому. таких учителей по французскому. им здесь было не место. и что-то мне подсказывало, что мистер клементи об этом тоже догадывался.
на мое превеликое удивление, он не поспешил выставить меня за дверь. это была маленькая победа. — обращайтесь за наблюдательностью, если она будет вам нужна. у меня ее полным-полно. — улыбнулась я, внимательно наблюдая за тем, как учитель собирает нужные книги и садится за стол. он был элегантен во всем, начиная от того, как он держал в пальцах остро-наточенный карандаш и заканчивая тем, как он проводил рукой по волосам. ему точно было не место в этом доме, в этом городе, в этом штате. — я думала вы не запомнили меня и надеялась, что мы забудем про мои прошлые ошибки. я ведь сейчас здесь. помнил ли он меня? вряд ли. может быть по имени в журнале или же по копне густых волос на задней парте. сейчас же, оставив школьные оковы позади, мир казался совершенно другим. я казалась себе свободной. я могла быть тем, чем захочу. более того, могла стать тем, чем захочу. главное было найти то самое за что захочется держаться. с этим, конечно же, были временные проблемы.
— я никогда не была во франции, — призналась я, отвечая на вопрос мистера клементи. но профессор меня не слышал. его глаза заблестели, а взор устремился куда-то вне просторов этой комнаты. он мечтал о франции, о лазурном береге, о том, как пьет вино и дышит лавандовыми полями. он был там, где-то далеко от меня. нет, он вообще забыл про меня, купаясь в лучах прованского солнца и засыпая под отдаленные песни чаек. вместо обыденной скуки, которая настегает учеников, чьи профессора забылись в своих собственных размышлениях, я, наоборот, вслушивалась в каждое его слово. мне хотелось оказаться там же, рядом с ним, где-то на пляже французского берега, наблюдая за тем, как волны, догоняя друг друга, белой пеной рассыпаются о гальку. мне хотелось услышать о его путешествиях сидя в одном из этих прокуренных парижских кафе, наполненных запахом выпечки и терпкого алкоголя. мне захотелось пробежаться по лавандовому полю, оставляя за собой тропинку, чтобы он обязательно последовал за мной. я бы хотела гулять с ним по старым деревушкам, которые наполненные старыми римскими руинами и слушать его рассказы про их происхождение и предназначение. не потому, что меня интересовали римские руины, а потому, что рассказывал про них он. мой личный профессор и экскурсовод. мы бы могли арендовать маленькую машину с откидной крышей и пусть она была бы какого-нибудь нарочито-винтажного цвета горчицы или же морской волны. он мог бы катать нас по разным регионам страны, а я могла бы подпевать знакомым песням по радио, придерживая большую шляпу с белой лентой на голове, чтобы та не сорвалась с ветром. мы могли бы ужинать в тихих ресторанах с живой музыкой где-нибудь в скалистых районах лазурного берега или же наоборот, гулять по утреннему парижу вдали от толп туристов. мы бы не были туристами, мы были бы там своими.
в какой-то момент я успела поймать себя на мысли о том, что теперь в моей голове были мы, а не мой профессор по французскому и я, и мне стало немного смешно. я была самой настоящей дурой, в этом не было ровным счетом никаких сомнений. — если честно, я знаю про францию очень мало, — потупив взгляд, я ответила на вопрос, — но мне нравятся песни эдит пиаф. это сойдет за погружению в культуру? мечтать, как говорится, совершенно не вредно мэй, вредно верить, что твои мечты когда-нибудь осуществятся.
входная дверь хлопнула и с этим звонким звуком развеялись мои последние мечты о франции с профессором. кажется, в доме теперь нас было трое. женские шаги в коридоре, звук опускающейся на кофейный столик в прихожей сумки, и вот в кабинете профессора мимолетно появилась голова женщины его возраста. мистер клементи сухо кивнул ей и опрятная, но на вид уставшая, головка исчезла в недрах дома. мне стало немного некомфортно. я почувствовала себя лишней, точнее почувствовала свои мысли лишними, ненужными, совершенно неуместными. несмотря на то, что они всегда были неуместными, сейчас это ощущалось намного более рьяно. — вы и ваша спутница, наверное, часто ездите во францию. вы так много знаете об этой стране, — положив голову на сложенные на столе руки, я смотрела на учителя исподлобья. — говорят, что париж — это город любви, не так ли? ваша вторая половинка, должно быть, счастливая женщина. я думаю многие охотятся за такими мечтателями, как вы. я знала, что лезла не в свое дело. я знала, что будь профессор чуть менее в облаках, он разгадал бы нотки зависти в моих словах. мне захотелось быть на месте его пассии, в этом можно было бы признаться самой себе с момента, как я увидела его в дверном проеме дома. но такие девочки, как я, не плавают в одних и тех же водах, как и профессоры французского, это было ясно даже слепым. однако попробовать я была должна. в конце концов, лучше попробовать себя в чем-то и оступившись, принять поражение, нежели чем всю жизнь думать о то, каково это было бы, если бы я все-таки лихо перешагнула заранее-заложенные рамки стандартов; каково это было бы сидеть на переднем сиденье его машины, наблюдая за тем, как французская ривьера раскрывает перед нами серпантинами свои самые лучшие пейзажи.

aimer, ce n’est pas se regarder l’un l’autre, c’est regarder ensemble dans la même direction.

после прихода в дом спутницы учителя по французскому, обстановка медленно начала меняться. в начале это было похоже на тягучий туман в котором увидеть свои собственные руки было непосильной задачей. сейчас же, туман рассеивался и с каждой проведенной в этом доме минутой, я узнавала все больше и больше о своем профессоре. его фигура была освещена понурым светом дождливого дня, тумана вокруг нее больше не было. однако разбросанные вокруг кусочки пазлов невозможно было пока собрать воедино. мистер клементи по-прежнему оставался загадкой. кем он был? что он любил делать перед сном или же рано утром? пил ли он кофе и если да, то сколько он предпочитал ложек сахара? может быть, он был из того рода мужчин, которые пьют кофе без сахара и молока, по секрету морщась от терпкого вкуса. на какой машине он ездил и какую он слушал музыку? кем, в конце концов, приходилась ему эта девушка. более того, мне казалось, что она была где-то там, за стенкой, в соседней комнате, внимательно вслушиваясь в наш диалог. возможно, она была из тех, кто ревновала учителя к каждому студенту, а может быть, наоборот, ей было совершенно все равно. моя нетерпеливость давала о себе знать, я хотела иметь ответы на все свои вопросы здесь и сейчас. я не любила ждать. однако чем старше был человек, тем дольше приходится к нему подбираться. мои одноклассники готовы были рассказать тебе всю свою подноготную за пивом в каком-нибудь душном пабе, покупая алкоголь пользуясь фейковым удостоверением личности своего старшего брата. они теряли свой шарм буквально сиюминутно. они были, как все. молодые, не обремененные ни интеллектом, ни жизненным опытом. в них не было загадочности, у них не было историй из прошлого в которых всегда так интересно копаться. они были обычными. мистер клементи был их полной противоположностью. он был особенным.
— у вас интересный подход к ученикам. мне нравится, что вы осведомляетесь о моих интересах. — это было правдой. еще ни один учитель не спрашивал меня о моих собственных вкусах, не относился ко мне, как к человеку, а не ученику. это было приятно, однозначно. однако что-то мне подсказывало, что я была не единственная студентка, которая пускала слюни по этому профессору. у него были другие, обязательно были. все что он делал было исключительно делового характера. он уходил от моих каверзных вопросов, старательно игнорировал мой бегающий игривый взгляд и густые локоны волос, которые я наматывала на указательный палец. он был слишком хорошим, чтобы обращать на это внимание. он явно не был из плеяды мужчин, которые готовы кинуться за первым красивым личиком. он, так же, не был учителем, который ставит хорошие оценки за красивые глазки и пытается залезть к тебе под юбку. и именно поэтому мне хотелось стараться еще больше. это было редкостью, но я пыталась понравиться. обычно я просто существовала и нравилась всем на авто-пилоте. но мистер клементи не был обычным мужчиной, что-то мне подсказывало, что он старательно пытался с этим бороться.
— если честно, я сама не знаю по силам ли мне французский, — в очередной раз улыбнулась я, скидывая тяжелые пряди с плечей, — если бы французский язык был человеком он, скорее всего, был бы неприступным и интеллигентным. что-то мне подсказывает, что к нему не так легко подступиться. двусмысленно. если бы французский язык был человеком, он был бы мистером клементи. мне туго давались иностранные языки, они ускользали с завидной скоростью из рук, притворялись, что не слышали меня, делали вид, что я была самой обычной девочкой. это бесило, конечно же. но еще больше мне хотелось догнать, дернуть за рукав и заявить, что я поймала. что теперь это будет мое. но я никогда не была сильна в беге. охотятся обычно на дичь.— я думала, что можно еще охотиться за знаниями. а откуда вы, мистер клементи? действительно, откуда он был? как он оказался здесь? где он жил до этого? я была опьянена жизненоважными для меня вопросами. я буквально злилась на профессора за то, что он ускользал от меня, словно песок просыпающийся сквозь пальцы в летний день на калифорнийском пляже. я и вовсе забыла про то, что я пришла сюда для изучения языка. нет, теперь я была здесь для изучения своего учителя. девушка, которая скорее всего слышала наш разговор из соседней комнаты вновь появилась в дверном проеме. чай. смешно. судя по взгляду женщины, который намертво впился в меня, она явно не горела желанием налить мне чая. она смотрела на меня внимательно, подмечая каждую деталь, разглядывая платье, руки на столе, которые были в каких-то жалких двадцати сантиметрах от ее пассии. это был взгляд ревности слишком хорошо знакомый мне. так смотрели женщины, которым было, что терять. кого терять скорее всего. она была обычной. когда как мистер клементи был ее полной противоположностью. лишь фраза "противоположности притягиваются" могла объяснить их несуразный союз. учитель вышел из комнаты вместе с девушкой и, закрыв за собой дверь, о чем-то с ней говорил.
вернувшись обратно в комнату он пытался склонить меня к уроку. к изучению простого словарного запаса, легкой грамматики, произношению. но я не могла сфокусироваться на знаниях, как бы сильно я не старалась. при любой попытке запомнить что-то в голове лишь вырисовывались черты его лица, волны волос, его мечтательные карие глаза, вены на руках, тонкие пальцы в которых он нервно крутил карандаш. он сразу же подметил мою рассеянность. — я не знаю зачем я изучаю французский, — честно призналась я. — если быть с вами откровенной, то я в поисках целей или интересов. я еще не знаю, чем буду заниматься в дальнейшем. но что-то мне подсказывает, что мы с французским скоро будем на "ты". мы и с мистером клементи скоро будем на "ты". по крайней мере, я очень надеялась именно на такое развитие событий.
его телефон зазвонил и, извинившись, он поднял трубку. я знала, что если это было бы что-то личное, то он бы не рискнул брать трубку при мне. я думала он догадывался, что я буду вслушиваться в каждое слово. он говорил что-то о документах, о визе, об учебном плане какого-то лагеря и, бинго, о франции. положив трубку, он снова взглянул на мою обмякшую в кресле персону. дождь за окном прекратился, уступая место робкому солнцу. еще пару минут и это солнце наберет обороты и начнет палить жителей окленда точно так же, как оно делало это утром.
— я приду вовремя только, если вы пообещаете, что возьмете меня подопечным в свою поездку во францию, — лукаво заявила я. — ради такого случая я даже выучу французский с рекордной скоростью. я не могла пропустить эту возможность. в конце концов, это было лучшее, что могло произойти со мной за это лето. черт, это было бы лучшим, что могло произойти со мной за последнюю декаду если уж быть честными. и вот, как будто по волшебству, лазурный берег, открытая машина, лавандовые поля — все это грозилось стать реальным, настоящим, оно могло произойти. — знаете что, мистер клементи, я даже сделаю домашнюю работу для завтрашнего урока если мы с вами поедем во францию. "мы" вырвалось совершенно случайно, моментально окрашивая мои щеки в пунцовый цвет. несмотря на это, я не могла сдержать коварную ухмылку, которая ползла на мое лицо. у него не будет выбора, он будет обязан взять меня с собой.