Его жизнь рушилась, словно карточный домик, и Маттиас ничего не мог с этим поделать. Он просто сидел на своей кровати и смотрел в окно, когда услышал, как подъехал грузовик. Ох уж эти службы переездов, ну почему они всегда приезжают вовремя, когда ты мечтаешь отсрочить кошмар хотя бы ненадолго? Он слушал, смотря невидящим взглядом на то, как они забирали собранные по коробкам вещи, убирая их в салон автомобиля. Он ненавидел мать в этот момент, ну вот как она могла с ним так поступить?! Она же даже не спала с этим Майком, как сама утверждала, и что Бог свел их потому, что так было нужно, чтобы они могли поддерживать и помогать друг другу. То-то этот Майк тут же обновил ей гардероб, на ее ушах стали красоваться новые серьги, а на пальчиках красный маникюр. Мать расцветала, но в этой ее новой жизни не было места для сына. Хуже всего еще и то, что и Майк не думал о своем сыне, иначе… ну какого черта? Почему два взрослых парня, практически мужчины, почти совершеннолетние, должны жить в одной комнате? Это не общежитие в комнате, на секундочку… им придется делить комнату, пространство, шкафы, время, даже ванную! И хуже всего то, что в доме, по словам матери, которая уже неделю обустраивала их новое гнездышко, была еще пара комнат, но они потребуются в будущем, да и вообще одна из них превратится в гардеробную, а вторая станет гостевой. Так почему нельзя было поселить ребят по отдельности? А для того, чтобы они нашли взаимопонимание и стали пусть и не кровными, но братьями. Возможно, если бы им было лет по десять, то они и смогли бы подружиться, бегая после школы по улицам в поисках приключений, но сейчас, когда им шестнадцать… им что, дрочить тоже в одной комнате? Все это было так отвратительно, что Маттиаса тошнило.
Когда забрали последнюю коробку, Маттиас обреченно спустился вниз и сел в вызванную машину такси. Что может быть хуже такого сожительства? Ну что, отгородит свою кровать простыней, и будет жить дальше, но впереди новая школа… мать подсуетилась, чтобы теперь он ходил в приличную школу, где учится и Финнеас. К «счастью», они еще и в одном классе должны будут учиться. Хорошо, что хоть фамилию не заставили менять, ведь они не были женаты, иначе Маттиас бы просто сгорел со стыда…
Уже на новом месте он помогает занести коробки в абсолютном молчании, поджимая губы, а потом, накинув на плечи рюкзак и взяв коробку со своими личными вещами, поднимается наверх, замирая перед дверью. Это же его комната теперь, значит, можно просто открыть дверь и зайти? Но это комната Финнеаса, он же не виноват в том, что их родители -  идиоты.. Парень осторожно стучит носом ботинка, а когда слышит что-то невнятное, начинает злиться, что ему даже не открыли дверь. Он тут вообще-то с коробкой в руках, мог бы и помочь…. Но нет, и ему приходится извернуться, чтобы зайти в комнату. Финнеас, кажется, даже не смотрит в его сторону.
- Ну извини, чувак, но делать вид, что меня  тут нет, у тебя не получится, -  бурчит себе под нос Матти, после чего опускает коробку на свободную тумбочку, а сам садится на кровать, оказываясь как-то слишком близко к молодому человеку. Когда они знакомились в ресторане, Матти почти не рассматривал его, а сейчас он даже не понял, какого черта произошло. Чувство обжигающее и сильное, мешающее думать, буквально болью отозвалось в его голове. Это что, ненависть? О да, она самая. Приправленная нотками желания, потому что Финнеас был таким сладким, словно игрушечный Кен с его тонкими чертами лица. Увы, но Маттиас прекрасно осознавал свою ориентацию, и такая реакция на своего потенциального брата его буквально взбесила. Он даже почувствовал, как дергается его глаз от такого пристального взгляда.
-Ну что, белый флаг? – спрашивает Маттиас мягко, с улыбкой, от которой сложно понять, было ли это от издевки или от попытки сразу же соблазнить его. Он протягивает руку, чуть прикусив губу.

Его новоиспеченный брат садится на кровати, задевая его своим коленом, и от такого простого касания у Маттиаса пробегают мурашки по всему телу. Разве вот так бывает? Чтобы с первого взгляда и касания ты понял, что перед тобой сидит тот самый человек? Тот, кого ты хоть и видел в кошмарах, но они были с недвусмысленным подтекстом. Если и бывает любовь с первого взгляда, то она выглядит именно так. И разве такое резкое и острое чувство может быть светлым, а главное, взаимным? О нет, они же не в сказке! Маттиас должен был знать это совершенно точно, вспоминая, как жестоко судьба поступила с ним и матерью, чуть ли не выбросив их на обочину жизни. У него ведь не было ничего, лишь она, а теперь? Теперь она только и бредит Майком, хотя он совершенно ничего особенно из себя не представляет, Матти  был не дураком и умел сравнивать его с отцом. Тот был выше, сильнее, обаятельнее… И он был его отцом. Он, а не этот Майк, который ему теперь кто, отчим? Хм… даже звучало смешно, учитывая, что родители решили даже не вступать в брак, чертовы грешники. Хотя мать и уверяла сына, что они с Майком живут вне греха, а значит, Господь им во всем поможет, как и поможет мальчикам найти общий язык.
Вот только как найти общий язык с тем, кого ты хочешь до дрожи в коленях, но кто вместо рукопожатия просто плюет на тебя и показывает средний палец?- Еще раз так сделаешь, и я его тебе сломаю, поверь, а свой засуну тебе в задницу, чтобы не повадно было, - все с той же улыбкой говорит Маттиас, совершенно не показывая, что его что-то задело. Подростки…
Матти хмыкает, после чего скидывает свои вещи из коробки в тумбочку, даже не пытаясь в них разобраться. К счастью, даже если у Финна и хватит ума начать в них копаться, там нет ничего ценного или важного, а единственное дорогое, что было у Бернса, так это фото отца, и его он хранил в своем кошелке на замке, чтобы никто не отобрал у него этот маленький кусочек памяти. Мать, решив, что так будет проще для всех, в какой-то момент просто сожгла все напоминания об отце, но Маттиасу удалось сохранить этот маленький снимок для себя на память о том, кого он искренне любил.
- Сочувствую, если у тебя тут комендантский час, а я сваливаю, - без каких-то объяснений произнес юноша, накидывая рюкзак на плечи и выходя из комнаты. Он не собирался тухнуть здесь, если можно было хотя бы пойти на свою работу, где у него была почасовая оплата плюс  чаевые. Не сказать, что получалось много, но Маттиас откладывал, и периодически мог потратить втайне от матери на себя пару-сотен зеленых бумажек.
На работе было привычно тихо, никто не лез с ненужными вопросами, а помимо заправки автомобилей Маттиас еще и протирал стекла и зеркала и периодически выбрасывал мусор. Он был практически идеальным работником, который никому не грубил, был со всеми вежлив, всем помогал и всегда был рад сделать хоть что-то для других. Взамен за такую, практически собачью, преданность ему разрешали делать уроки за столом в комнате отдыха, а еще подкармливали сендвичами и наливали кофе, который его мать считала отравой и запрещала пить сыну. Как и многое в его жизни… А здесь, теперь его ждала новая школа, и Маттиас даже не знал, хочет ли он этого или нет. В своих мыслях, пытаясь не думать о новоиспеченном братце ни в каком ключе он и не заметил, как стемнело, и что на часах уже перевалило за десять часов. Мда, не хотелось выслушивать нотации мамочки в присутствии этих двух новых членов семьи, поэтому Маттиас поспешил домой. Новый дом был достаточно далеко, и юноше пришлось даже пробежаться, чтобы успеть на автобус который привез его к дому к половине одиннадцатого. Но вот незадача, он так и не получил ключи от своей новой кельи, а парадная дверь была заперта. Заходить с заднего хода прямиком на кухню, где Милена с Майком что-то обсуждали, было бы совсем рискованно, поэтому парень принял самое простое решение, которое только могло прийти в его голову  - окно.
Он и понятия не имел, когда карабкался по стене, а затем и по крыше гаража, что за окно так приветливо будет манить его своим теплым светом из приоткрытых створок.  И если закон подлости и правда существовал, то он не мог не сработать. Окно было именно в его спальню, точнее, в его с Финном спальню.
- Ну привет, волосатый, - хмыкает Маттиас, забираясь в окно, радуясь, что у него лишних киллограммов  нет, а значит, он точно не застрянет. Закинув рюкзак под кровать, Маттиас просто плюхнулся сверху, пытаясь отдышаться. Пока бежал, он вспотел, да и игра в человека-паука ему свежести не прибавила, поэтому запашок от него стоял тот еще. – Ладно, только не ной, хочешь меня игнорировать,  дело твое, -  говорит он достаточно тихо, норовито начиная раздражать своего соседа и не отправляясь в душ, а лишь удобнее устраиваясь на кровати, скидывая ботинки на пол.

- Ох, милая моя пчелка, спасибо за то, что прикрываешь задницу своего новоиспеченного брата,  - говорит он с обворожительной улыбкой, которая сводила с ума всех девушек в школе, вот только Маттиас предпочитал парней, причем до встречи с Финнеасом искренне считал, что крепких, больших и брутальных. Но что-то в этом парне было такое, что буквально сводило юношу с ума, но только что он мог сделать? Пожалуй, лишь придумать ему милое прозвище, и «Пчелка» казалось ему наименее страшным из всех возможных. Он видел, что Финн рисует, но у него не было желания заглядывать в альбом и проверять, что он там наваял, впрочем, ему весьма нравилось, что его новый родственник занимается творчеством, ведь сам Матти умел работать скорее руками, чем творить. Но в одном Нотт был прав, если родители увидят его сейчас, то ему прилетит, поэтому он быстро стянул с себя одежду, обматываясь полотенцем, после чего ушел в душ, откуда вернулся через четверть часа. И мать, разумеется, уже ждала сына под дверью, готовая устроить ему взбучку за позднее возвращение.
- Да что ты бухтишь, я  пришел давно, но так устал, что отключился, даже забыв принять душ и переодеться.  Я ведь твой труд ценю. Поэтому и не лег грязным в постель, а  Финн открыл окно, чтобы подышать, и оно так заскрипело, что я проснулся, вот и решил лечь спать чистым. К тому же, как я могу читать молитву, не омыв свое тело? Мам, ты иногда такую ерунду говоришь…
Как известно, лучшая защита – это нападение, и на такую речь сына Милена даже не нашла, что ответить, лишь тяжело вздохнула вслед уходящему в спальню сыну. Она привыкла верить ему, ведь ложь считалась серьезным проступком сродни греха, и разве ее ангелоподобный сын может обманывать любимую мать? Разумеется, нет…
Маттиас же переоделся в пижаму и правда отключился, едва натянув на себя  одеяло. Он всегда укрывался с головой, а вот левую ногу вытягивал, чтобы регулировать температуру тела. Это была странная привычка, но юноше так было проще  и комфортнее. Обнимая подушку, он не видел этой ночью снов, но ему казалось, что за ним наблюдают, возможно, это и правда было так, и если Финн не перестанет это делать, но им придется повесить между кроватями светонепроницаемую шторку, чтобы хоть как-то очертить личное пространство. Впрочем, отсутствие каких-то преград  тоже можно было трактовать весьма в положительном ключе, ведь Матти проснулся первым, и это позволило ему почти четверть часа наслаждаться видом своего нового соседа. Чуть приоткрытые губы, интересный профиль лица, длинные ресницы… черт, да у него даже уши были чертовски сексуальными, настолько, что их хотелось облизывать и целовать, едва проснувшись. А еще безумно хотелось оказаться на одной узкой кровати под одним одеялом рядом с его горячим телом и просто слушать, как он дышит, чуть поглаживая его кожу кончиками пальцев, а когда он проснется потому, что ему щекотно, сделать вид, что спишь… Маттиас даже не пытался  гнать от себя такие запретные желания, потому что знал, что в один прекрасный день именно так и будет, просто Финн еще не осознавал, что уже летит в пропасть открытых объятий Бернса. А пока что пришлось подойти к окну и продышаться, чтобы не показывать свое столь откровенное возбуждение Финнеасу, у которого только прозвенел будильник. Так или иначе, но сегодня им придется вместе оказаться в одном классе, и хоть Маттиас искренне надеялся, что его определят в параллельный класс, и им почти не придется пересекаться вместе. Наивный….
Он быстро принял душ и почистил зубы, после чего сбежал вниз на завтрак. Мать ухе хлопотала, накрывая стол чуть ли не из десяти блюд, ведь ей было нужно кормить «ее мужчин». Эта фраза практически вызвала рвотный рефлекс у юноши, поскольку до этого дня он был единственным и самым главным. Что ж, все меняется…
Захватив любезно собранные с собой сендвичи, Маттиас пошел на остановку в ожидании автобуса, в который еле впихнулся, разместившись на заднем ряду кресел: раньше ему приходилось ходить в школу пешком, поскольку то учебное заведение не могло позволить себе аренду автобуса. Что ж, так вот она такая, сладкая жизнь? Он лишь хмыкнул, увидев, как его братец плюхнулся рядом с какой-то девушкой, но затем на его лице появилась куда более довольная улыбка, ведь абсолютно все девушки без исключения рассматривали красивого юношу, появившегося в автобусе. И почему-то все сразу решили, что именно Финн знает его, начав расспрашивать его новоиспеченного брата о том, «что это за красавчик у них теперь в школе».