...getting tired of my own words;
i can't hear myself
through the loudness of my own hurts.
sing to me

вязкая пустота залила грудь, заполнила всё нутро: всё не так, всё не те, вокруг — незнакомые люди. поглядываю на Алана — только он удерживает меня здесь, как связующий элемент между мной и Сан-Франциско, как проводник в незнакомом городе. он — словно совсем не из моей реальности, хоть и хорошо знаком. он — словно напоминание о прошлом, в котором, стоит признать, мы часто видим нечто простое, беззаботное, счастливое. он — будто катализатор возрождающейся жизни, наполняющей меня во время ностальгии. он — элемент чего-то былого, неожиданно вторгнувшийся в настоящее, элемент освежающий, оживляющий нынешнее существование, вносящий ощущение того, что всё может быть, как раньше. как в детстве. чистый лист: ни ошибок, ни боли, ни шрамов.
интересно, похожу ли сейчас на робота больше, чем на человека? рваные, уставшие телодвижения [упорная работа даёт о себе знать], которые не оставила в Лос-Анджелесе, наигранные интонации, говорящие о дискомфорте. только глаза, глаза вовсе не мутные, не безучастные, а всё так же горящие, как и раньше, с оттенком легкого безумия, полные нескрываемого энтузиазма, отличающего меня с самого детства. Алан, должно быть, помнит этот взгляд. должен помнить.
этим самым взглядом провожаю Морриса, отходящего то ли за выпивкой, то ли по чьему-то зову.

абстрагирование — незнакомое мне искусство: никогда не умела отпускать то, что отяжеляет душу. алкоголь ложится ещё одним пластом, грузит, выматывает. обостряются ощущения. ощущение пустоты, возросшее за те несколько минут, что отсутствует Алан, кажется, достигает апогея. — скоро вернусь, я покурить, — очередной пластиковый стаканчик с джин-тоником принимаю, благодаря незнакомца улыбкой, и отхожу на балкон, по ходу извлекая сигареты из черного клатча. шлепаю по пачке сигарет ладонью прежде, чем достать оттуда сигарету [эдакий ритуал закуривания]. спустя несколько секунд уже выпускаю струю дыма в балконное пространство, облокотившись об стенку.
пока курю, думаю о всяком. обо всём и ни о чём одновременно. о том, как неприятно признавать собственные ошибки: как будто фантасмагоричные бастионы придуманной реальности и не принадлежали тебе вовсе, а ты почему-то была уверена в обратном. и о том, что в Сан-Франциско, по сути-то, сбежала. сбежала от проблем, от себя, от обуревающей скуки, из-за которой с огромным рвением ныряла в работу, забывая про многообразие жизни. и о том, почему обратно не так уж и хочется возвращаться, и отчего оглядываюсь чуть нервно, взглядом выискивая Алана и думая о том, что отошла без предупреждения. самой себе не могу ответить на вопрос, почему его присутствие так важно. едва ли потому, что он единственный, кого здесь знаю, ведь обладаю достаточной степенью самодостаточности, чтобы приспособиться и уйти, если захочется. но я всё ещё здесь, в чужой компании, где не оказалась бы даже, если бы не он. Алана предупреждала — такие мероприятия не по мне, не впишусь, не оценю; он же насупился, заметно отреагировал, быть может, обиделся даже, что не по душе предложенное им времяпрепровождение, что ставлю под сомнение его выбор.
Алана не хотелось обижать — потому и оказалась в малознакомом месте, с малознакомыми людьми. если ему захотелось сюда прийти — ладно: мы всегда старались идти на уступки. с самого детства. порой себя превозмогая и делая что-либо с заботой о другом.

забота.

неужели в Алане, в этом мальчишке из твоего прошлого, которого когда-то считала братом, ты сейчас находишь необходимое тебе тепло, Хлоя?

не то чтобы не любила проводить время в компаниях, просто сейчас, со своими трубящими мыслями, привезенными из ЛА, словно не вписываюсь в этот праздник жизни. в юности с куда большим энтузиазмом ныряла в спасительное веселье, отдаваясь пляске физической и духовной, выпуская демонов, сидящих внутри, позволяя им переплетаться с чужими. сейчас – не до этого.
ведь и своих демонов предостаточно, и я будто всегда знала: когда-то всё существование, с виду полноценное, вполне успешное, приправленное искрящимся благополучием, разобьется о барьерный риф собственных желаний, что так тщательно припрятаны и скрыты от чужой проницательности. ведь по-прежнему мало. эмоций. чувств. ощущения, что живу здесь и сейчас. насыщенности момента.
кажется, что готова пойти на всё, лишь бы почувствовать себя живой, лишь бы перестало казаться, что настоящее ускользает, песком ссыпаясь сквозь пальцы. это сводит с ума, не правда ли?

и я от этого устала.

готова кричать:
ятакбольшенемогуятакбольшенемогуятакбольшенемогу

но вместо этого достаю из кармана черной кожанки телефон, открывая длинную переписку с Аланом:
— я на балконе, — сделав очередную затяжку, отсылаю немногословное смс, отдавая себе отчёт в том, что через пару минут Моррис будет рядом.

придёт, как и раньше, по первому зову. как приходила и я, когда ему, ещё совсем маленькому, нужна была помощь.
придёт — это уже под кожей, в кровотоке.
ни вытравить, ни выжечь.

Отредактировано Chloe McAdam (2020-08-11 14:56:09)

я ждала алана, но всё же вздрагиваю от звука его голоса, когда тот заходит на балкон. делая очередную затяжку, закашливаюсь, плавными взмахами руки разгоняю сигаретный дым и наконец бросаю слегка потерянный взгляд на морриса. молчу какое-то время, всматриваясь в его выражение, в эти хорошо знакомые, но всё же изменившиеся черты.
неужели это тот же алан? наш алан. мой алан. мальчик, который всегда был не по годам смышлёным и поражал своей эрудированностью; мальчик, с которым порой было интереснее, чем с его сестрой; мальчик, который даже в детстве мог рассмешить и заставить улыбаться, со всей своей наивностью и свойственным его натуре романтизмом рассуждая о жизни.

неужели это он? наш алан. мой алан?

узнаёшь ли ты в этом парне того мальчугана, о котором когда-то заботилась, словно он тебе родной брат, Хлоя? почему же тебе кажется, будто что-то произошло? с вами. между вами.

в нём многое осталось прежним: эти кудри, и любовь к литературе, и непоколебимая преданность своим мечтам. что-то, однако, поменялось. он возмужал, его выражение в моменты внутреннего диалога с самим собой стало окрашиваться в ещё более серьёзные и в то же время задумчиво-мечтательные оттенки. может ли этот повзрослевший парень с самыми милыми на свете кудрями и сейчас быть столь близким? спустя столько лет. несмотря на перерыв в общении. несмотря на изменившиеся обстоятельства, несмотря на ту пелену сложностей и боли, оставляющих шрамы, которые прячем под панцирь рациональности и прагматизма. этот панцирь с годами становится всё крепче, и я в большей степени, чем алан, ощущаю на себе груз опыта. защищающий и сковывающий. освобождающий и в то же время обременяющий.

рядом с моррисом порой кажется, что вылезаю из своей раковины, открываясь чему-то свежему и лёгкому. быть может, сам алан ассоциируется исключительно с этим — беззаботностью и теплом, тем самым, что вспоминается нам при мыслях о детстве, если оно было счастливым и благополучным. факт остаётся фактом — общение с ним, возобновившееся не так давно, оживляет, дарит ощущение какой-то сладковатой, но не приторной свободы, успокаивающей и в то же время слегка будоражащей. пьянящей.

I think of you from time to time
More than I thought I would (с)

на вопрос Алана мотаю головой, мол, нет, не замёрзла. в последнее время всё чаще замечаю его попытки проявить заботу. непривычно. но это ведь нормально, правда? так и должны вести себя друзья?.. — ну, у меня есть джин-тоник, хочешь? — протягивая стакан, смотрю на него с присущим мне хитроватым прищуром, слабо улыбаюсь.
несколько секунд он молчит, молчу и я, глядя куда-то в пустоту и до фильтра докуривая сигарету. здесь, в тишине и в отсутствии посторонних лиц, становится чуть легче: излишний шум и какофония чужого смеха давили на уставшее сознание. сейчас — спокойнее; с аланом не нужно натягивать улыбку. с аланом можно быть собой. порой кажется, что и не смогу по-другому: он слишком хорошо меня знает, чтобы пытаться притворяться.

— алан... — обрадовавшись его предложению уйти, испытываю, однако, небольшое смущение: с чего я взяла, что он должен жертвовать своими интересами ради меня? почему вдруг подумала, что это правильно? — ты всегда был таким, — на выдохе, звонко рассмеявшись после его фразы про постгуманизм, — всегда живо реагировал на спор. всегда увлекался. и на своём умел стоять до конца. — и мне всегда в нём это нравилось: оживленность духа, наличие своей позиции, но при этом стремление узнать больше, увидеть больше, прочесть больше. ещё, ещё и ещё, всего по чуть-чуть, но взапой то, что действительно цепляет. — я думала, пока курила, и поняла, что дело не совсем в том, о чём я говорила тебе утром. не в тусовке, понимаешь? мне не с ними некомфортно, мне с собой некомфортно, я... — ещё о многом хотела бы сказать. о том, как вымотал последний год, и как сильно хотела уехать из ЛА, и как сильно не хочу туда возвращаться. но останавливаюсь. потому что ловлю его взгляд и отчего-то понимаю: ещё успею. нет необходимости торопиться; никогда не стоит торопить события, особенно если дело касается того, чтобы открыть душу. — уговорил. пойдём, если правда хочешь. — догадываюсь, конечно, что это уступка, что на самом деле он, быть может, хотел бы остаться и хотел бы, чтобы осталась я. чтобы хотя бы попыталась отпустить болезненные мысли, застрявшие в черепной коробке, и вдохнула воздух настоящего, наполняющий пространство этого дома.

но, наверное, мне правда хочется уйти, и не одной, а с аланом. его инициатива — недостающий элемент пазла, и вот, когда он находится, я беру морриса за руку, переплетая наши пальцы.

в гостиной останавливаюсь, чтобы прихватить бутылку с недопитым джином. — отлично, выпивка у нас есть. — с уст слетает довольный смешок. — ну что, идём? или тебе нужно попрощаться?

Отредактировано Chloe McAdam (2020-08-13 23:32:41)