Хейли внимательно смотрит на свое отражение в массивном зеркале, что висит в её спальне.

Казалось бы, она должна видеть в нем красивую, статную девицу с идеальными чертами лица, неплохой фигурой и красивой улыбкой. Вот только реальность такова, что в отражении Хейли видит лишь шлюху. Биомусор. Второсортную дрянь. И никакие брендовые шмотки, дорогие сумочки и самый первоклассный уход не изменят простого факта: никакой лоск не отмоет грязь, копившуюся годами. Хейли любит себя. Правда любит. Но не любит то, во что превратилась под гнётом жизненных проблем. В её глазах давно нет блеска. На губах царит улыбка, наполненная фальшью и сожалениями. К счастью, её окружают остолопы, которые никогда не отличат реальность от действительности. Никто и никогда не подвергнет сомнениям искренность Эмерсон. Потому что их не интересует ее глубокий внутренний мир и тонкая душевная организация.

Их интересует лишь её т е л о.

Хейли чувствует легкий металлический привкус на своем языке, когда понимает, что слишком погрузилась в размышления, и её нижняя губа начала кровить: она давно старается избавиться от дурной привычки кусать губы, но вновь и вновь поддается рефлексам, наработанным годами. Остальные же рефлексы, зачастую, исполняют лишь самую спасительную функцию: умение сдержать внутренние рвотные позывы, когда над её телом работает мерзкая старая туша. Или способность сдержать стон боли, когда её очередной клиент перегибает палку в стремлении получить удовольствие. Хейли научилась адаптироваться. Словно кошка, каждый раз приземляющаяся на свои четыре лапы.

Хейли листает ленту Инстаграм, когда сверху всплывает уведомление о новом письме в её почтовом ящике. Этот адрес она, естественно, знает, как свои пять пальцев. Делает глубокий вздох. Срочно нужен косяк. Вскоре она оказывается у открытого окна и вбирает в легкие сладковатый дым. Отвечать на его письма без дури — невозможно. Эмерсон, несомненно, благодарна за то, что Патрик вытащил её из из трущоб. Отправляет ей деньги. Оплачивает все счета. Делает подарки. Патрик — чрезмерно искренний и ведомый. Он отчаянно пытается её исправить. Вновь и вновь говорит о том, что такая жизнь не для нее. Но снова и снова неистово трахает Эмерсон в номере отеля, забывая о том, как еще полчаса назад пытался направить её на путь истинный. Он снова оставляет пачку наличных в её сумочке. Переворачивается на другой бок, давая понять, что ей пора собирать вещи и сматываться. И каждый раз надеется оказаться в её квартире, которую сам и снимает. Патрик — чрезмерно искренний и ведомый параноик с замашками сталкера. Эмерсон не была уверена в том, что сможет терпеть его слишком долго.

Свобода — вот её главное правило. Которым она, к слову, никогда не делилась с Патриком. Зачем ему знать, что родео с ним — не единственное в её жизни? Меньше знает — крепче спит. А сон в его возрасте, несомненно, слишком важная часть жизни.

— Ну и что на этот раз? — Хейли открывает письмо и успевает выхватить лишь несколько слов, прежде чем на экране её телефона отобразился звонок. Какого...

Знаете это чувство, когда резко входишь в ледяную воду целиком? Дыхание перехватывает, сердце начинает сокращаться в три раза быстрее, а всё тело словно перестает поддаваться контролю? Именно эти ощущения охватывают Эмерсон, когда на экране её телефона всплывает простое, человеческое «МУДИЛА! ДАЖЕ НЕ ДУМАЙ НЕ СНИМАТЬ!!!». Вся жизнь словно проплывает перед глазами. И пускай история с Реттом не была настолько долгой, по-внутренним ощущениям прошла целая вечность. Внутри Хейли воцарился хаос: она боролась с желанием взять трубку и послать его нахуй, в то же время отчаянно желала взять трубку и узнать какого хрена ему было нужно. Ненависть, агрессия, интерес, снова ненависть. Желание. Чертово желание внутри нее стало предателем, доказывающим, что ей всё еще не всё равно. К счастью, Ретт не был столь настойчив и положил трубку прежде, чем Хейли нашла в себе силы её взять.

Руки Эмерсон трясутся, когда она тушит косяк в пепельнице. Может быть он просто перепутал номер? Набрал не туда? Ответ на вопрос пришел раньше, чем Хейли придумала его сама. Его номер снова высветился на экране. Не ответить снова она не смогла.

— Чего тебе, Айкер? — В её голосе холод и равнодушие, которыми Ретта вряд ли можно будет обмануть.
— А я уже подумал, что номер сменила. — Хейли слышит насмешку в его голосе, от чего ярость в ней растет в геометрической прогрессии. Она готова послать его к черту, когда слышит совершенно неожиданные слова. Ей что, послышалось? Может быть косяк так подействовал и это какие-то галлюцинации?
— Хейли, ты меня слышишь? Мне нужен фентанил.

Фентанил. Фентанил?
Словно гром среди ясного неба.

— У меня есть немного. Я скину тебе адрес. — Как будто на автомате отвечает Эмерсон, хотя до сих пор не собрала воедино всю картину произошедшего: ей позвонил чертов Ретт Айкер (!) и попросил достать фентанил. И более того — она согласилась, будто не было этих унижений и опасности, которые ей пришлось пережить из-за отчаянно-мерзкой тяги к этому сексуальному больному ублюдку. Не было этих двух лет молчания, двух лет его отсутствия.

Хейли отправляет ему геолокацию, а сама до сих пор не отдает себе отчёта в том, во что вновь ввязалась. Все воспоминания в её голове были такими свежими и яркими: Ретт всегда нуждался в изрядной порции ксанакса, иногда курил с ней траву или даже принимал экстази, которые помогали ему трахать Хейли со всей горячностью, изощренностью и эмоциональностью. Он никогда не ограничивался малым, но таблетки делали всё таким... Естественным, что ли? Настоящим? Раскрывали границы? Хрен его знает. И теперь фентанил? Чувак погряз в своей зависимости. Даже к гадалке не ходи. У него р е а л ь н ы е проблемы.

Между тем, Хейли совершенно забыла о том, что на почте было письмо от Патрика (черт, он когда-нибудь научиться пользоваться сообщениями?). Она наскоро сообщила ему, что в ближайшее время её не будет в городе. И какого хрена она снова прогибается под Ретта? Собственное «я» не оставляет этот вопрос без ответа. Она нуждается в этой встрече. Она хочет увидеть его. И увидеть его реакцию на себя. Хейли испытывает буквально физическое желание дать ему понять, что её жизнь не остановилась. Не сошлась клином на его исчезновении. Она в нем не нуждается. Не нуждается.

Всё её нутро горит ненавистью и желанием отомстить. Хейли не знает как, не знает когда. Но эта потребность не оставляла её на протяжении долгого времени. И когда в квартире раздается заветный звонок, Эмерсон сталкивается с реальностью: как себя вести? Что сказать? Только тогда она задумывается о том, что её чрезмерно одомашненный внешний вид — не самый подходящий. Но деваться некуда. Переодеваться поздно. Ретт наверняка воспримет её черный пеньюар, как попытку соблазнения. А значит и полноценную попытку унижения. Плевать. Ретт Айкер больше не имеет над ней властью.

Сделав глубокий вдох, Хейли открывает дверь и встречается с до боли знакомыми глазами.
И эти глаза говорят сами за себя: Ретт, ты действительно в полнейшей заднице.

Running from my shadow
but it's still there chasing me down.

Иногда Хейли снятся сны. Если говорить точнее — кошмары.

Отвратительные. Мерзкие. Невыносимые.

И каждый из них связан с той жизнью, которую она называет прошлой. Казалось бы, прошло всего два года, но в масштабах существования Эмерсон — это целая эпоха. Равносильная столетию. С тех пор много воды утекло, и еще больше воды утекло из красивых глаз Хейли. Она не сентиментальная, нет. Её сложно довести до слёз. И еще сложнее вынудить проявить хотя бы какие-то чувства и эмоции. Но то, что произошло два года назад, несомненно, оставило на ней определенный отпечаток (и нет, это не алый отпечаток руки Айкера на её заднице). Она, как и прежде, живет в свое удовольствие, но, то и дело, оборачивается в страхе вновь оказаться в ситуации, неподвластной её контролю.

И, да, больше она не связывается с чертовыми федералами. Hello, Rhett.

You're too mean
I don't like you
Fuck you anyway

В её снах, которые, кстати, стали чрезвычайно яркими, она до сих пор находится в том месте. И каждый раз просыпается из-за крика. И каждый раз не отдает себе отчета в одной простой мысли: действительно ли крик принадлежал Нэнси? Или кричала уже она сама? Воспоминания Хейли, в отличии от её снов, не такие яркие, какими были еще год назад. Зато ощущения и чувства всё такие же. Она до сих пор помнит, с какой силой закрывала свой собственный рот в страхе издать хотя бы один звук, в то время, когда с каждым криком жизнь покидала хрупкое тело «подруги по несчастью».

<!--HTML--><table style="table-layout:fixed;width:100%"><tr><td style="width:15%"></td><td style="width:85%"><p><span style="display: block; text-align: justify">— <b>ты ведь знал, что такое может произойти?</b> — выпускаю облачко дыма и смотрю на стоящего перед мной мужчину. на его лице — ни капли сожаления. откуда ему взяться, если я просто расходный материал? окажись я на месте нэнси, монро наверняка нашел себе новую шлюху прежде, чем мои кости остынуть в сырой земле. или лучше называть его айкером? я еще не определилась. <br /><br />

— <b>я знаю, что тебе на меня наплевать.</b> — усмехаюсь, — <b>но ты мог бы хотя бы сделать вид, что тебе жаль. а не твердить мне, что так и было задумано. черта с два. я может быть и шлюха, но не дура, монро.</b> <br /><br />

а он всё так же молчит.<br /><br />

и вовсе не потому, что ему нечего сказать. или потому что ему жаль.<br />
он молчит потому, что ему плевать.<br />

не такая уж и большая потеря, да, <i>р е т т</i>?<br /><br />

так же молча он расстегивает свою ширинку и ставит меня на колени.<br />
а я покорно подчиняюсь, потому что ничего не могу с собой поделать.</p></td></tr></table>

Такое иногда происходит. Каждый третий труп в мотелях — шлюха. Вот только Эмерсон совершенно не желала разделить участь Нэнси. И Ретт уверял её в том, что всё под контролем. А потом уверял в том, что так и было задумано. Смерть человека? Задумано? «Ты должна быть благодарна, что ею не оказалась ты», и на этой позитивной ноте любой подобный разговор был закончен.

Вот только Эмерсон до сих пор помнила.
Всё до последнего слова.

Говорят, что нужно избавляться от отрицательных эмоций. И нужно научиться прощать во имя наших бессмертных душ. Вот только Хейли была уверена, что её душе давно отведено отдельное место в аду, поэтому кого волнует всепрощение? Точно не её. Раз уж её место в аду — пусть всё горит синим пламенем.

И именно поэтому её напрягает собственная реакция на появление Айкера. Казалось бы, все шло так хорошо. Она не знала проблем с бабками, помогала Томми выживать в компании с горе-мамашей, которая имела честь произвести их на свет, стала куда более рациональной и самостоятельной, но... Один чертов звонок, и вся бравада сошла на нет. Хейли будто вернулась на несколько лет назад и вновь столкнулась с нерешаемым ребусом, имя которому Ретт Мудак Айкер.

Хейли внимательно следит, как Ретт тянется за бумажником, что лежит в его рюкзаке. Он действительно думает, что это так работает? Стоит просто набрать её номер, попросить дурь, приехать и... Забрать? Нихрена подобного. Руки, скрещенные на груди, левая бровь взлетала вверх, будто по какой-то команде. Хейли всем своим видом показывает, что Айкер очень сильно ошибается, если думает, что может так легко получить желаемое. И дело вовсе не в том, что Хейли действительно скучала. Её мало интересует, чем он занимался все эти годы, как проходит его нудное существование федерала. Здесь лишь... Назовем это её излишней вредностью. Эмерсон доставляет удовольствие играть с его желанием получить то, в чем он отчаянно нуждается. Она видит это в его глазах. То, как они лихорадочно бегают и блестят — говорит само за себя. Он в отчаянном положении. И между его потребностями и их удовлетворением стоит она, Хейли Эмерсон.

Поэтому, слегка улыбнувшись, она просто качает головой. Не так быстро, милый.

Не сказав ему ни слова, она проходит в квартиру, давая тем самым понять, что другого выбора у него нет. И слыша тяжелые шаги за своей спиной, Эмерсон лишь улыбается. Отчаяние Айкера зашкаливает, и это такое чертово удовольствие. Хейли не манипулятор. Или, по крайней мере, никогда им не была, но сейчас это такой долбанный соблазн. Всё так же молча она открывает дверцу своего холодильника и достает оттуда две бутылки Гиннесса. Все так же молча передает одну Ретту. Её так и порывает предложить ему бокал розе, но сейчас абсолютно не та ситуация.

— Как же ты дошел до такой жизни, Монро? — Хейли вновь усмехается, когда присаживается на подоконник открытого окна. Мягкие губы обхватывают горлышко бутылки, и она делает большой глоток. И почти сразу же хватается за недокуренный косячок. — С каких пор ты подсел на фентанил? — Затяжка, и в воздухе витает легкий сладковатый аромат. Хейли понимает, что явно не получит ответа на свой вопрос, но попытаться стоило, да? Ретт далеко не дурак. И прекрасно понимает, что просто так Эмерсон никогда и ничего ему не даст. В данный и конкретный момент не он устанавливает правила игры. Поэтому она протягивает ему пакетик таблеток. И вместо того, чтобы отдать его целиком, высыпает небольшую горсть в его ладонь. Хорошего понемногу, сладкий.

Пока он запивает таблетки несколькими большими глотками, Хейли всё так же внимательно его рассматривает. Ретт, как и прежде, чертовски хорош, но сейчас в его лицо есть что-то такое, чему она никак не может найти объяснение. Внешне это всё тот же человек, но что-то в его взгляде выдает реальное положение вещей. Кто знает, что с ним происходило все эти два года? Ведь со всеми своими связями он пошел к ней. К той, от кого избавился по вполне понятным обоим причинам. Значит не все так просто. И когда он садится на широкий подоконник в нескольких сантиметрах от нее, девушка произносит: — Конечно я скучала, — она делает паузу, выдыхая дым, — только не по тебе. Скорее по твоему члену. Но незаменимых нет, тебе ли не знать. — Эмерсон протягивает ему косяк и с каким-то внутренним удовольствием наблюдает, как он преспокойно его берет и делает крепкую затяжку. Некоторые вещи не меняются. Это даже приятно.

Хейли не знает, действует ли на нее трава или несколько глотков пива, которые она делает залпом, но уже через несколько секунд она стоит напротив него, вполне удобно устроившись между его ногами. Как в старые добрые времена. Только сейчас она не следует своим условным рефлексам «встань на колени — закрой глаза — открой рот», а просто упирается ладонями в его бедра и внимательно смотрит в его глаза. В ней давно нет той жеманности и соблазнительности, когда каждое движение обусловлено желанием вызвать определенный эффект и реакцию. Она просто действует и не задумывается о последствиях.

— Я бы спросила, скучал ли ты, но знаю твой ответ наверняка. — Её руки в опасной близости к его паху, но Хейли даже не стремиться перейти границы. Не в её правилах действовать напрямую — не теперь. Ретт здесь не из-за нее. Ему нужны лишь таблетки. А она лишь чертов дилер. Но вопреки себе, она приближает свои губы к его губам, но вместо целенаправленного и вполне определенного действия, шепчет: — Кто я такая, чтобы волновать сознание, да? Просто какая-то шлюха, каких у тебя были десятки. — Хейли буквально цитирует слова, которые он частенько произносил в той или иной ситуации. Не дословно. Но весьма определенно. И, едва касаясь, проводит по его губам снизу вверх своим языком.

А затем, будто ничего и не произошло, приземляет свою пятую точку на то же место, где сидела буквально несколько минут назад. Кто она такая, чтобы бороться с самой собой? Спроси он у нее, хочет ли она его всё так же сильно, как и раньше — Хейли не станет отрицать очевидное. Вот только это гордыня, сидящая глубоко в ней, не позволяет признать очевидное даже перед самой собой. Ретт Айкер — запретный плод, от которого стоит держаться подальше. Он разрушал, разрушает и будет разрушать её всегда.

You wanted perfect
You got your perfect
But now I'm too perfect for someone like you
I was a dandy in your ghetto with
A snow white smile and you'll
Never be as perfect whatever you do

Отредактировано Hailey Emerson (2020-06-22 23:29:28)